, а потом оправдался (если требовались оправдания), адресовав ему такие строки:
To thee, with hope and terror dumb.
The unfledged MS authors come;
Thou printest all – and sellest some —
Уолтер Сэвидж Лэндор со своим непокорным гением установил настоящий рекорд всех времен, доверив издание своих книг как минимум двадцати восьми разным издателям за период с 1795 по 1863 год. Однако гораздо чаще встречается ситуация, когда автор не просто продолжает сотрудничать с одним и тем же издателем, но и их деловые отношения превращаются в личную дружбу на многие годы. История любой издательской фирмы полна таких примеров.
Удачное сочетание деловой хватки и хорошего вкуса привело к возрождению издательских эмблем в середине XIX века. К тому времени этот фирменный знак качества, с гордостью введенный еще Петером Шёффером, совсем вышел из употребления. В Англии Закон об авторском праве 1709 года сделал его излишним, поскольку давал лучшую защиту правам собственности производителя книги, нежели та, какую обеспечивала простая демонстрация юридически не защищенной торговой марки. Кроме того, смещение акцента с печатника на издателя препятствовало какому-либо особому упоминанию о роли печатника в кинопроизводстве. Сами издатели не проявляли интереса к тому, что они, будучи детьми эпохи рационализма, вероятно, считали бессмысленным пережитком менее просвещенных времен, а конгеры были слишком слабо организованы, чтобы придумывать для себя корпоративные эмблемы.
Считается, что вновь ввел эмблему печатника Чарльз Уиттингем-младший, племянник основателя «Чизик-пресс», около 1850 года. Идею поддержали Р. и Р. Кларк из Эдинбурга, Т. и А. Констебл и Уильям Моррис, чью первую публикацию фактически напечатали для него в «Чизик-пресс» в 1889 году. Причина этого возвращения к старому обычаю была не столь эстетическая, сколько экономическая. Эмблема должна была выполнять как типографскую, так и рекламную функцию. Вскоре издатели придумали для себя собственные эмблемы. Парусник у «Инзел-Ферлаг», Прекрасная дикарка у «Кассел & Ко.», фонтан у «Коллинз», пингвин, пеликан и тупик у «Пенгуин букс», бесспорно, врезались в память миллионов читателей. Удивительно, что столь многие английские издатели по-прежнему не хотят воспользоваться этим простым и запоминающимся приемом коммерческой геральдики, а некоторые пользуются им лишь изредка, притом что практически все немецкие издатели демонстрируют свой «флаг» на каждой своей книге.
Трудно, если не невозможно, рассчитать экономическую значимость издательской деятельности как таковой. Собственно печатники, наборщики, словолитчики, корректоры, издатели, продавцы книг, писчебумажной продукции и канцелярских товаров, литературные агенты, переплетчики и многие другие профессионалы стали практически независимы друг от друга. Нужно добавить сюда огромное число авторов от неутомимого писаки, выдающего дешевую бульварщину, до человека, который время от времени пишет в редакцию провинциальной газеты, сотрудников рекламных агентств и представителей множества других профессий, чтобы составить более или менее полную картину о всех тех, кто связан с печатным делом. Среди них нельзя забыть и о торговцах «макулатурой», которым Джон Дантон, автор Religio Bibliopolae, «Религии книготорговца» (1728), продал «сотни неразрезанных книг, о которых мои друзья забыли меня спросить».