— Я помню, — прервал Настю Волоцкий и сбавил ход, скоро ожидался пост ДПС.
«Откуда?» — она недоумённо уставилась в спину водителя. — «С ветхозаветных школьных лет? Так ты меня и проводить-то ни разу не сумел. Хотя я бы тогда и не позволила!»
Эдуард высосал всю Светланкину «заначку», она едва успела принять сосуд из его слабеющих рук, и принялся уже клевал носом, когда журналистка Блюмкина, перечислив все землетрясения, пожары, аварии, изнасилования, аборты, убийства и ограбления, добралась до сводок из медицинских учреждений:
«Почти смешную, если бы не было так грустно, историю поведал нам главврач городской больницы номер…» — сквозь шум помех Настя, не особо до сего момента обращавшая внимание на «чрезвычайные происшествия», уловила, что речь идёт о подростках, накануне дня св. Валентина испытавших контрафактные или даже нелицензионные, приобретённые вне аптеки, презервативы. По словам потерпевших, резинки достались им за сущие гроши и были куплены на днях в электричке у случайной торговки. В ходе испытаний оказалось, что нет никакой естественной возможности снять эти «изделия номер два» с до сих пор перевозбуждённых органов молодых людей, к тому же изрядно накачавшихся пивом. Посему потребовалась срочная операция.
Врач начал что-то ещё о гормональном взрыве, но она уже не вникала в учёную речь. Какие сомнения! Она, дурёха, ехала в том самом вагоне!
А дальше Блюмкина перешла к злачным новостям культуры. И по её словам выходило, что один небезызвестный всем, или хотя бы сидящим в этом внедорожнике, эстрадный певец, принявший лишку на встрече с одноклассниками, и что особенно важно, одноклассницами, разогнал весь свой танцевальный коллектив и в расстроенных чувствах объявил о прекращении карьеры.
— Вот и я не понимаю, — вставил Олег. — Зачем певцу эдакий кордебалет? Если даровали тебе голос — так ты и пой, а не отвлекай народ танцами-обниманцами от собственной песни. Похоже, Валентин взялся за ум, с чем я его и поздравляю!
— Бедный Валя! — пожалела Светка. — Это на него похоже. Звёзды — они все такие ранимые!
— Догнать, и ещё раз уронить, — отозвался Волоцкий.
— Злой ты, — возразила она.
— Я не злой, я справедливый, — вымолвил Олег и притормозил.
Настя провела ладонью по запотевшему стеклу. Ну, вот, наконец, и родная хрущёвка. Мой дом, как говорят англичане, моя крепость!
— Дом для поросёнка должен быть крепостью! — подтвердил Олег, словно прочитав и переиначив её мысли. — Милые дамы, прошу на выход!
С этими словами он выбрался на улицу и помог сперва Насте, потом и другой однокласснице, спуститься на грешную землю, точнее снег, наледь и асфальт.