Его кабинет еще не обжит. Нет никаких мелочей, выдающих хозяина: блокнотов с записями, стикеров, зарядников, переходников и флешек. Нет фотографии на рабочем столе. Скоро наверняка появится. С Темкой и безымянной красивой новой мамой.
В переговорке, где совсем недавно весь пол был усыпан осколками с капельками моей крови, теперь идеальная чистота. И глухая тьма: сюда не доходит свет из окон. Я вижу лишь смутные очертания большого экрана телевизора, спинок кресел и кулера с водой.
Здесь по-своему уютно. Мне хочется немного посидеть в темноте и тишине, чтобы подумать, но скоро вернется Алевтина и лучше бы ей застать меня не в кабинете бывшего мужа. Иначе доказать, что я способна честно и хорошо работать, будет практически невозможно.
Поэтому, вздохнув, я разворачиваюсь, чтобы направиться к выходу. И попадаю в чьи-то руки.
От испуга из груди вырывается крик, я пытаюсь отшатнуться, но мужчина не пускает. Темнота скрывает его черты, и только голос становится спасительной деревяшкой в океане паники.
– Лиза?
– Вадим? Боже, как ты меня напугал!
– Что ты здесь делаешь? Я зашел, увидел, что кто-то шастает по переговорке, а тут ты. Извини, я тебя напугал. Но все же… какими судьбами?
Он продолжает держать меня за талию, пожалуй, слишком крепко прижимая к себе. Я даже чувствую, как бьется его сердце – сильно и быстро. Это открытие неожиданно пугает. Оцепенение, как следствие еще не схлынувшего страха, не дает мне толком пошевелиться, чтобы высвободиться. А губы не слушаются.
– Леша… устроил меня на работу.
– А клининг? Погоди, ты же работала у Ирины.
– Она меня уволила. Позавчера я…. м-м-м… разбила вазу и уехала в травмпункт. Заказчик нажаловался, а девочки были недовольны. И меня уволили. А Леша устроил сюда.
Вот так. Это почти правда. Я ведь не лгунья. Я просто не могу рассказать обо всем. Это выше моих сил.
– Вот как. А Леха у нас мазохист? Или садист? Не мог подыскать тебе другую работу?
– Вадим… – наконец шепотом говорю я. – Отпусти, пожалуйста…
Кажется, даже вдох сделать трудно. Только вот неясно, почему.
Но прежде, чем Вадим успевает среагировать, в переговорной вспыхивает свет. Глазам больно с непривычки, и поначалу я жмурюсь, но когда немного привыкаю, чувствую, что дышать больше не трудно. О, нет, дышать невозможно вовсе, потому что в дверях стоит Леша.
Сейчас он мог бы позировать в роли Дьявола. В его глазах ад.
Мой ад.
– Какого хрена здесь происходит? – хрипло спрашивает Леша.
И только тогда Вадим выпускает меня. От неожиданности я едва не падаю, и этот судорожный жест – попытка схватиться за краешек стола, не уклоняется от бывшего мужа.