Законченная тварь ведь не просит подарить ребенку игрушку. И не испытывает одновременно страх и желание по отношению к бывшему мужу. Или это новая роль?
Не знаю. Но хочу получить ответ.
Размышляя над всем этим бардаком, в который превратилась жизнь, я ставлю чайник. Пицца с чаем, господи, я превращаюсь в какую-то пубертатную девицу. Даже чувствую желание сидеть на подоконнике, курить и пить остывший кофе, чтоб его.
– Пиццу принесли, – слышу откуда-то из коридора.
Одетая и притихшая Лиза держит большую ярко-красную коробку, из которой доносится умопомрачительный аромат выпечки. Быстро они. Я совсем потерял ориентацию в пространстве, но, должно быть, пиццерия где-то рядом. И только сейчас я понимаю, как сильно проголодался.
– Садись, – командую я.
– Это вообще-то моя квартира, – осторожно отвечает Лиза, но послушно садится за стол и открывает коробку. – С сыром.
Я ставлю перед ней кружку с чаем. Желание засунуть первый кусок в рот целиком, и раньше я бы так и сделал, но теперь все изменилось. Теперь приходится делать вид, что Я изменился.
– Ты ведь не любишь сырную.
Она поднимает глаза. В них сейчас интерес, с таким интересом ребенок смотрит на тебя и изучает: какая будет реакция? Что там у папы в голове? О чем таком интересном он думает?
– Что? Почему ты улыбаешься, Леш?
Сегодня она честно ответила на вопрос о порно и черном кожаном диване, поэтому для разнообразия честным пробую быть и я:
– Я не мог позволить себе заказать гавайскую и счел жестоким выбрать пепперони. Решил остановиться на сырной. Прямо пицца жизненной неопределенности. Со вкусом душевного раздрая.
Лиза невесело смеется и берет самый большой кусок.
– Хорошо. Я уберу тебе весь дор блю.
Я не должен этого делать, но когда она осторожно снимает с куска все, даже самые мелкие, крупинки противного соленого сыра с плесенью, не могу сопротивляться и беру кусок.
– Хорошо. Раз не хочешь рассказывать, что там за любовь такая безумная, то расскажи, почему так ведешь себя.
– Как? Я стараюсь вести себя правильно.
– Это что в твоем понимании значит?
– Не знаю. Держаться от вас подальше. Не мучить. Не устраивать скандалов. Не лезть к твоей новой семье. Что еще я могу?
– Я хочу понять, почему ты приняла такое решение. Почему женщина, сбежавшая от мужа к любовнику, самым жестоким образом вдруг решает проявить благородство. Не пытается вернуться, не требует денег, встреч с ребенком.
Лиза пожимает плечами и неосознанно делает то, что вновь будоражит фантазию: облизывает пальцы. Я знаю, что это выше ее сил, эта девочка все отдаст за кусочек пиццы, она превращается в ребенка, когда получает любимую еду, и особенным удовольствием раньше было ее кормить. Хотя это и сейчас довольно… волнующе.