Меня поражает то, как Лиза изменилась в постели. Оставив при себе страстность и чувственность, за которые я любил заниматься с ней сексом, она приобрела немного пугающие привычки ждать не то боли, не то грубости. Когда она понимает, что я не отступлюсь и ее тихие, сбивчивые от накатывающих волн возбуждения «нет» не подействуют, то послушно прогибается в пояснице.
И я этого хочу, но противное болезненное жжение в груди не дает как следует насладиться видом аппетитной упругой задницы с влажными складками, готовыми к моему члену. Отступать, впрочем, тоже жестоко, причем по отношению к нам обоим.
Ее кожа на ощупь очень горячая и нежная, без единого изъяна. Я медленно проникаю в Лизу, срывая с ее губ протяжный стон. Пальцы бывшей жены царапают по матовой коже дивана, пытаясь нащупать спасительную ниточку, которая удержит от падения в пропасть.
В отражении окна я вижу ее. Опустившую голову на руки, двигающуюся в такт моим толчкам, тихо постанывающую Лизу. Мою сладкую чувственную девочку, готовую принять меня в любой момент.
Как будто ничего и не было. Ни лет разлуки, ни обжигающей ненависти. И шрамов на ее спине не было и нет, по крайней мере, я их не вижу, потому что возбуждение застилает глаза. Я заставляю ее прогнуться сильнее, приподняться так, чтобы в отражении стало видно грудь. Мне плевать, увидит нас кто-то в окне на такой высоте, или нет, я испытываю странное пьянящее чувство власти.
Моя жизнь снова в моих руках, мне открыт доступ к удовольствию, которого однажды резко лишили.
– Леша-а-а… – у нее хриплый от подступающего наслаждения голос.
Я так хорошо ее знаю, я чувствую каждую ее клеточку, и безошибочно могу угадать момент, когда Лиза начинает кончать.
– Нас никто не слышит.
Хочу сначала увидеть ее удовольствие, а потом уже отпустить свое.
Ее мышцы начинают сокращаться вокруг члена, сдерживаться практически невозможно, и я жадно смотрю на стекло. Лизу трясет в моих руках, она кусает губу, оставляя на ней болезненные красные пятна. Выгибается и стонет, настолько сладко и обреченно, сдаваясь на милость оргазма, что мне хочется продлить этот миг в бесконечность. Вечно смотреть, как она бьется в моих руках, чувствовать себя внутри нее и предвкушать развязку.
– Ты не предохраняешься… – наконец, чуть затихнув, говорит Лиза.
Я обречен признать, что это правда. Я совсем забыл про резинки, хотя пачка всегда валяется в столе. Но пойти сейчас за презервативами было бы подобно пытке. А мысль о том, чтобы кончить прямо в нее, окончательно затыкает рот здравому смыслу. Я не думаю о беременности женщины, которую должен вычеркнуть из жизни и забыть.