– Я понял, – виновато откликнулся Натаниэль.
– Не обижайся на него… Ты не представляешь, как сильно он переживал, когда ты и Нора отправились за нерушимым камнем. Или когда вы целой компанией укатили на выпускной. Такие вещи сильно тревожат его. Он уже привык к тому, что вам приходится делиться на группы, патрулировать местность по отдельности… Но когда что-то происходит втайне от него, он чувствует себя беспомощным. Это вызывает в нем панику.
– Я и не думал, что он так серьезно переживает нечто подобное, – Гринфайер младший впал в глубокие размышления.
– В этом нет ничего страшного, – подбодрила его Шерил. – Ему намного спокойнее, когда люди воспринимают его, как клоуна. Так что не подавай вида, что теперь знаешь его страшную тайну.
Ведьмочка весело подмигнула юноше и зашагала в гущу событий, оставив того один на один со своими мыслями.
– Ох, Линн, не нужно, – Феликс чувствовал себя неловко, принимая от бабушки массивный серебряный браслет своего покойного деда.
– Конечно нужно! Он всегда хотел, чтобы эта вещица перешла кому-нибудь из его потомков! Бери и даже не вздумай препираться!
– Спасибо… – Минтвуды обнялись, и хозяйка крепко поцеловала внука в щеку.
– Так, – скромно заговорила Пенелопа, забирая с комода еще один презент, – а это от Бена.
Девушка мило улыбнулась, заставив Уорда засмущаться и слегка покраснеть. Феликс мигом перевел взгляд на своего подопечного:
– Ты что, тоже принес мне подарок? – трогательно удивился он.
– Д-да, конечно! – кивнул он, когда Леруа младшая передала Минтвуду упаковку. – Правда, извини, у меня было не так много времени, чтобы что-то придумать, да и вообще, я же не так давно тебя знаю, поэтому не мог быть уверен, что тебе понравится…
Феликс уже разворачивал упаковочную бумагу, пока все остальные с сочувствием поглядывали на тараторящего паренька, который, кажется, в любой момент мог рухнуть в обморок.
– …да и художник из меня не такой чтобы «вау», хоть я и архитектор.
Колдун с челкой изумленно распахнул глаза, глядя на фоторамку, в которой был заключен его собственный портрет. Честно говоря, это был скорее набросок портрета, но выглядел он очень достойно. Карандашный Феликс сидел на скамье, снимая с запястья наручные часы. На нем была черная борцовка, демонстрирующая во всей красе его татуировку-рукав, и спортивные штаны. Глаза были сосредоточены, и на один из них спадала его слегка взъерошенная челка.
Девушки выглядывали из-за спины Минтвуда, чтобы полюбоваться рисунком, в то время как Блуму вполне хватало собственного роста, чтобы все разглядеть, пока он все еще продолжал хлестать жидкость из бутылки. Уорд разнервничался еще сильнее и принялся поочередно поправлять очки и рубашку.