Какая блистательная актерская игра! Кажется, еще один талант слишком долго ждет своего Оскара после Лео. Но только парень действительно открывает дверь, видимо, всерьез собираясь выходить, снимает с себя свою нелепую шубу и выворачивает ее наизнанку. Ах, вот оно что — это дубленка… Что за странный тип?
— Сейчас так модно? — не могу удержаться от колкости я.
— Последний тренд от Славы Зайцева, — ворчит этот модник, переодеваясь, а я вдруг замечаю, что ладони разбиты у него в кровь. От вида его ран мне становится совсем не по себе, да и стыд начинает мучить. Господи, ну что я за вредина… Человек ведь попал в аварию, и тоже перенес стресс, да еще и повреждения получил, а я веду себя как малолетняя стерва. Может, манеры у него и не очень, но мои — ничем не лучше…
— Подожди. Ты, кажется, сильно ударил руки… Я могу обработать раны. Думаю, в аптечке есть все необходимое.
— Спасибо. Как-нибудь обойдусь без твоих услуг.
— Да брось… — иду на попятную я. — Я и правда немного погорячилась… Ты все-таки извинился…
Вижу, как он с укоризной качает головой. Меня все еще гложет чувство несправедливости и досады, но я убеждаю себя быть выше этого, выхожу из автомобиля и направляюсь к багажнику за аптечкой. Когда приближаюсь к молодому человеку, он уже выставил ноги на асфальт и пытается встать, слегка морщась от боли.
— Не геройствуй, пожалуйста, и покажи руки, — уже смягчаюсь я.
Он раздраженно вздыхает и протягивает руки ладонями вверх, при этом беззастенчиво уставившись мне в лицо. Это ужасно отвлекает, и я краснею. Раны не очень-то серьезные, но все равно не приятные. Открываю аптечку и начинаю в ней рыться.
— Да что такое? Ни перекиси, ни зеленки…
— Зато есть устройство для проведения искусственного дыхания рот в рот.
На его новую шуточку все той же тематики только слегка натягиваю губы в скептической усмешке. Затем нахожу моточек пластыря и кровожадно смакую мысль о том, как бы было приятно заклеить ему не только раны, но еще и рот. А еще неплохо было бы ему руки связать, чтобы сидел и не выпендривался. На его счастье, пластырь нашелся и стандартных размеров. Когда накладываю его на раны, чувствую, что руки мои слегка дрожат — то ли еще не отошла от пережитого стресса, то ли все-таки этот нахал так на меня действует.
— Как тебя зовут? — не могу унять разыгравшееся любопытство я, хотя знаю, что зря я опять иду ему навстречу.
— Макс. А тебя?
— Вероника. Лучше просто Ника. Я так привыкла.
— Ника — богиня победы.
— Точно… — Несколько секунд мы молча изучаем друг друга. У Макса гладкая ухоженная кожа, тщательно выбритое лицо, идеально правильные мужественные черты, словно нарисованные красивые брови, яркие насмешливые серо-голубые глаза, чувственные губы. Всклокоченные каштановые волосы отливают ярким здоровым блеском. Да и одежда сидит на нем очень уж эффектно, так как подобрана со вкусом и надета на хорошо сложенное явно натренированное тело. Спокойно рассматривать все это просто невозможно, и я заставляю себя оторвать от него загипнотизированный взгляд. От собственных грязных мыслей и ощущений становится жарко и неловко, а вот его вид совершенно невозмутимый, словно он давно привык производить на женщин неизгладимое впечатление, да и меня, похоже, видит насквозь. Так. Все! Ему от силы лет двадцать, может, двадцать два. Это вообще не мой типаж! К тому же он невоспитанный и наглый. Не хватало мне еще начать тащиться от какого-то молокососа…