Но у комнаты Мария удержала меня за плечи.
— Простите, Ангелина, туда нельзя.
Я вздрогнула, с губ сорвалось:
— Как это?
— Извините ещё раз, — замялась служанка, — но Алексей запрещает кому бы то ни было заходить в свою комнату.
— Правда? — не веря своему счастью, переспросила я.
Голос зазвенел, сердце забилось быстрее. Женщина же, принимая мою реакцию за огорчение, с сокрушённым видом кивнула:
— Ваша спальня на втором этаже.
И повела меня к лестнице. С каждым шагом, что удалял меня от логова чудовища я ощущала себя всё спокойнее. Это был самый счастливый момент с… Я горько усмехнулась. Как же мало мне стало нужно для счастья.
Комната, в которую меня привела Мария, была скромной, но мне понравилась. В ней было очевидное достоинство — тут не было Лютого. И ни узкая кровать, ни сиротливый стол, ни пустой пахнущий магазином мебели шкаф не омрачили моего чуточку приподнятого настроения.
Я позволила Марии поухаживать за мной. Привычно расслабилась, отдавая себя в умелые руки. А у служанки они были на самом деле золотые! Парикмахеру бы моему такие ловкие ласковые пальцы! Женщина нежно вымыла мне голову, высушила и расчесала волосы так бережно, что я ни разу не ойкнула.
Прикрыв глаза, я представила, что сейчас дома, и надо мной колдует Вера. За окном светит солнышко, папа уже ждёт меня в конюшне, и мы вот-вот отправимся на прогулку верхом. И ничего, что голос служанки звучит грубее — может, Вера простудилась. Я вздохнула и распахнула глаза.
Та Ангелина будто другой человек. Светлый, спокойный, не заражённый лютой ненавистью и сжимающим сердце отчаянием. Нет, не стоит упиваться мечтами о прошлом, опасно и погружаться в будущее. Всё, что у меня есть — крохотная надежда на сегодня. Как у бойца в окопе, живущего одним днём. Скоро новая битва, и стоит использовать каждую минуту, чтобы восстановить силы.
Рыжуня, как звали кошку, развалилась на моей кровати и снисходительно наблюдала, как Мария осторожно разворачивала мои бинты. Я сжималась в ожидании боли, но женщина толстыми пальцами действовала так аккуратно, что лишь немного саднило. Когда я вздрогнула, она легонько подула на ранку.
— Как мама, — вырвалось у меня. И, когда Мария подняла глаза, с улыбкой пояснила: — Вы очень заботливая.
— Как все мамы, — прижимая пластырь, кивнула она и тут же спросила: — Вы голодны? Что вам нравится? Есть пирог с капустой и яйцом, зразы ещё горячие… Или кашку приготовить?
— Пирога будет достаточно, — благодарно ответила я.
Но угощения не дождалась. Ощущая чистоту и покой, которого так давно не было, слушая приятное тарахтение притулившейся под боком кошки, я заснула прежде, чем вернулась служанка.