Руки чесались схватить его за ворот, вытащить на улицу и уже там, по-мужски, объяснить сыну, как он должен вести себя с моей женщиной! Я бы это и сделал, если бы не ангел в лице Милы.
— Привет! — она радостно улыбнулась и, отставив чипсы, поспешила ко мне. — Ты сегодня рано. Голоден?
— Нет, поужинаем сегодня в ресторане. Мил, беги оденься, съездим к твоему отцу в больницу.
— Мы же завтра собирались, — удивилась она.
— Планы поменялись.
— Хорошо, — жена серьезно кивнула и поспешила в нашу комнату, а мы остались с сыном наедине.
— Я видел, как ты на нее смотришь.
– О чем ты?
Рома поставил себе на колени миску с чипсами и лениво потянулся за кругляшком.
— Не прикидывайся идиотом, словно не понимаешь, о чем я говорю.
— Хорошо, не буду.
Отставив в сторону еду, он поднялся с дивана и встал напротив меня.
— Держись от нее подальше.
Рома нагло рассмеялся мне в лицо.
— Ты уж определись: налаживать ли мне контакт с мамочкой или держать дистанцию.
— Рома, для контактов у тебя есть Алла и подобные ей девушки, а с Милой будь добр вести себя подобающе. Она моя жена. Второй раз повторять не стану.
— А что станешь делать? — с вызовом спросил сын.
Думать над этим вопросом не хотелось. Я сам боялся ответить себе на этот вопрос.
— Лучше бы тебе не доводить ситуацию до таких крайностей. Тебе не понравится, сынок. Гарантирую.
Развернувшись, я вышел из залы. Вернулся в прихожую и наконец-то снял обувь. Руки давно были сжаты в кулаки. Мне хотелось врезать собственному сыну.
Чтобы не поддаться порыву, я зашел на кухню и сделал себе кофе. Черный, крепкий, без сахара. Он отрезвлял и успокаивал. Я наконец-то смог мыслить здраво. Ромка так нагло отвечал мне не потому, что имеет виды на Милену, а из-за того, что отстаивал себя. Я перегнул палку. Показал, что женщина может стать между нами. Дурак!
То, что сын смотрел на мою жену так, мне не нравилось, но стоило ли реагировать так бурно? Вряд ли Роман делал это специально и уж точно дальше взглядов он бы никогда не позволил себе ничего лишнего.
Отставив кружку на стол, я вернулся в гостиную и сел на диван к сыну.
– Прости, я погорячился. В попытке защитить Милену не заметил, как обидел тебя. Ты пойми, у нее кроме нас и отца никого нет. Я дал слово Тимуру, что его дочь здесь не обидят. Нам всем тяжело подстроиться под резко изменившиеся реалии, но я тебе доверяю и верю. Кому, если не собственному сыну?
Я криво улыбнулся и протянул руку:
– Мир?
– Мир.
Ромка крепко пожал мне ладонь, и на душе стало как-то легче. Теперь можно уезжать на выходные со спокойным сердцем.