— Не хочу знать, — буркнул я. — Оставь свои откровения, мне это не интересно. У тебя всё?
— Знаю! — жестом руки она остановила меня. — У тебя уже сформировалось свое отношения к этому и слушать ты ничего не желаешь, но я клянусь, если ты не дашь мне шанс поговорить нормально, я совершу что-то непредсказуемое, но все равно добьюсь своего!
— Не сомневаюсь, — вспылил я. — Ты всегда думала только о себе и творила что хотела. Так и продолжай. А меня оставь в покое.
И, отвернувшись, быстро поднялся по лестнице. Хлопнув дверью, пнул кресло так, что оно опрокинулось. Но злость, которую всколыхнули слова Катерины, никак не уходила.
— Почему уехала? — Я схватил вазу и со всей силы швырнул её в стену. Посыпались осколки, и туда же полетела книга. — Да потому что сучка! Кукушка!
Ещё раз пнул валяющееся кресло и, ощутив головокружение, направился к кровати. Упал на неё и посмотрел в потолок.
— Все вы бляди.
От встречи с матерью разболелась голова и я потянулся за таблеткой. Упав на кровать, устало прикрыл глаза. Слабость во всем теле усилилась, виски сдавило. Может зря я уехал из больницы?
Сон сморил почти мгновенно, но я и не сопротивлялся ему. Погрузился в приятную дрёму, где в моих объятиях мирно посапывала Милена. Ресницы её трепетали, губы были приоткрыты. Я потянулся к ним, таким сладким, таким манящим… Словно что-то мешало, не пускало к молодой женщине. Я дёрнулся изо всех сил…
И проснулся. Попытался встать и офигел. Что за хрень? Мои руки были пристегнуты к кровати пушистыми розовыми наручниками. Теми самыми, которые мы с Аллой время от времени использовали для разнообразия в сексе. Неужели эта дура снова проникла в дом и решила соблазнить меня?
Я осмотрел комнату в поисках этой идиотки, но встретился взглядом с Катей. Она притащила в мою комнату небольшой круглый столик. На нем возвышался ароматный пирог, стоял пузатый заварник и две кружки. Женщина сидела на стуле и молча смотрела на меня.
— Какого чёрта? — я попытался содрать наручники, но они держали крепко. Глянул зло на мать: — Освободи меня!
— Нет. — твердо сказала она и еще головой мотнула, чтобы наверняка.
— Ты совсем спятила?! — высоким от возмущения голосом заорал я. — Немедленно сними это!
— Когда ты был маленький, я тебя никогда не ругала и не принуждала к чему либо. Хоть, поверь, поводов ты давал немало. Когда я уехала и пыталась держать с тобой связь звонками, письмами и редкими приездами, ты игнорировал меня. Мне было непросто принять твою позицию, но я не стала настаивать на нашем общении. Потому что не имела права, ведь действительно уехала без тебя и потому что не хотела травмировать еще сильнее.