Конечно же, попробовал он и знаменитые крымские вина. Кстати, в книге «Известие учительное», напечатанной по повелению Петра I, сказано, что вином тогда можно было называть напиток, полученный только лишь из винограда. Изготовленные из всех иных ягод и плодов напитки должны были именоваться «вин подобныя». Именно в этой книге и дано первое в России определение термина «вино». И не зря Пушкин, знавший толк именно в винах, восклицал:
Кубок янтарный
Полон давно.
Я — благодарный —
Пью за вино.
Трехмесячное путешествие с семьей Раевских оставило неизгладимое впечатление у Пушкина. «Мой друг, счастливейшие минуты моей жизни провел я посреди семейства почтенного Раевского… Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался, счастливое полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворявшая воображение, — горы, сады, море; мой друг, любимая моя надежда — увидеть опять полуденный берег и семейство Раевского…» — писал поэт брату Льву в сентябре 1820 года.
…Я вижу берег отдаленный,
Земли полуденной волшебные края;
С волненьем и тоской туда стремлюся я,
Воспоминаньем упоенный…
К этим воспоминаниям Пушкин возвращался вновь и вновь. Трудно перечислить произведения его, которые в той или иной степени не были бы связаны с ними. В этом списке окажутся и все южные поэмы, и головокружительные вершины гения — «Евгений Онегин» и «Борис Годунов», а вслед за ними — «Полтава», «Арап Петра Великого», не говоря уже о лирике.
После путешествия по Кавказу и Крыму Пушкина ждал Кишинев, куда перенес свою резиденцию генерал Инзов. Жил генерал в одиноко стоявшем на холме двухэтажном особняке. Он не любил шума и излишней суеты. По-стариковски рано вставал, сам обкашивал траву в саду и по горе, окапывал яблони и пропалывал сорняки. Так он «догонял свою молодость». Поднявшись на заре и растираясь мокрой простыней, напевал потихоньку, следуя движениям рук:
— Для моциона! Для рациона! Для грациона!
После растирания брал иг шкафа заранее припасенное большое краснощекое яблоко «собственных садов», нюхал его, внимательно оглядывал и уж затем разламывал крепкими пальцами, слушая привычный хруст. Иван Никитич терпеть не мог, когда яблоко резали ножом, считая это истинным варварством. Съев яблоко, заказывал самовар и сходил вниз.
Была у Инзова своя философия здоровья.
— Чтобы быть здоровым, — говаривал он, — нужно всего-навсего только две вещи: быть добрым и быть веселым.
Пушкина из путешествия встретил генерал весело и радостно. Закидал вопросами, засуетился, чтобы подали холодного кваса.