Эдмонд и отец Керши были оторваны от ужина сообщением, что сбежала ведьма, наславшая беду на их земли. Знахарка-травница, каковой ее считали в народе, оказалась исчадьем ада, ворожеей, танцующей под луной и поклоняющейся Сатане. Она сама призналась. На дыбе все признаются.
Сам Эдмонд не любил спускаться в подземелье, в отличие от преподобного Керши, который лично следил за дознанием уличенных в колдовстве. На молодого графа производила гнетущее впечатление комната, полная орудий Господа: жестоких, но только так можно было добиться истины. Через боль и огонь заблудшие души получали искупление.
– Поймали ведьму, – услышали они прежде, чем личные прислужники преподобного ввалились в пыточную.
Замковая стража не участвовала в обрядах очищения – только верные люди отца Керши, добрые христиане, такие же, как и он сам.
– Милорд, – почтительно склонились они, завидев молодого графа. – Еще мы схватили чужеземцев, – высокий и худой мужчина с черными волосами вытащил вперед молодую девушку, поставив перед своим истинным хозяином – преподобным Керши. – С ней был мужчина, его бросили в темницу.
Отец Керши сдвинул кустистые с проседью брови, рассматривая незнакомку со странной, чужой красотой. С глубокими, полными внутренней силы, серыми глазами и серебряными, как новенький пенни, волосами. Ведьма. Только колдунья могла родиться с внешностью кроткого ангела и черным нутром внутри. А что оно именно такое, у отца Керши сомнений не было.
Эдмонду же напротив хватило одного взгляда на чужеземку, застывшую перед ними с прямой, гордо расправленной спиной и скорбно опущенной головой, чтобы смягчиться по отношению к ней. Она в отличие от деревенской знахарки, скулившей в руках прислужников преподобного, готова достойно принять свою судьбу, которую вершили здесь. Молодой граф не мог поверить, что девушка с нежной, утонченной, совершенно необыкновенной красотой – прислужница дьявола. Тонкий стан и длинные гладкие волосы цвета расплавленного серебра – определенно не валлийка. Даже на англичанку похожа не была. Эдмонда больше прельщала внутренняя добродетель, нежели внешняя прелесть. Женская красота опасна для души мужчины – так говорил отец Керши. А у самих женщин души не было вовсе. Но сейчас Эдмонд сомневался, что такой достойный сосуд пуст.
– Она не из наших мест, – заметил он, подходя ближе.
– Не походите, милорд, – предупредил преподобный, – она может быть опасной.
Эдмонд бросил на него взгляд, но не отступил.
– Откуда ты? – спросил он.
Лея подняла на него глаза, но губ не разомкнула – она ни слова не понимала.