— Я всё про всех знаю, Сурикова. Все и про всех, — ректор заострил на этом моменте внимание. — Но ваши распри с одним лишь преподавателем не дают тебе право попусту тратить драгоценное время на острове. Ты зачем сюда приехала? Зачем, я тебя спрашиваю?
— Я ради него и приехала, — обреченно ответила я, и откинулась, прислонив голову к теплому дереву забора.
— Приплыли, — выдал ректор, и повторил мое движение. — Я вас привез для работы, а вы променяли живопись на мужиков. Бабы, что с вас взять.
— Ой, сам-то, — забубнила другой стороны забора баба Марья. — В прошлый раз ты, Боря, ночки-то на сеновале с Зойкой Терентьевой проводил.
— Мария Петровна, ну вот кто вас просил? — риторически спросил Борис Таисович у дырки в заборе. — Где она, кстати? Зоя? У нее дом заколочен.
— Уехала в город. На девок ругаешься, а про себя забыл, — заохала баба Марья, и вышла к нам, в улицу. — Марина, пойдем баню топить. Нечего с ними балакать.
— Еще и баня… Отлично, — обреченно сказала я, но покорно поднялась.
— Марина, — окликнул меня ректор. — Кирилл хороший человек. Лучший, из тех, кого я знаю. Но ему в последнее время сильно в жизни не везло на встречи с плохими… Но это он пусть сам рассказывает.
Пока баба Марья откалывала от поленьев длинные палочки — лучины, я обрывала бересту. Монотонная работа успокаивала, давая возможность подумать. Что мне делать? Первый вариант, который сразу же приходил на ум, — уехать с острова, и забрать документы из Академии. По сути, если я захочу, то меня никто не остановит. Но… Сердце не хотело верить, что этот вариант единственный.
Второй вариант казался сказочным: пересилить себя и посмотреть ему в глаза. Выслушать, задать те вопросы, что теснились в голове. Ведь я ничего не потеряю… Кроме спокойствия. Когда я думала, что мой черноглазый — это преподаватель из строительно-архитектурного колледжа, то поверить в возможность отношений с ним было легко. Но теперь, когда я знаю, что это Кирилл Робертович, с которым я так легко обменивалась достаточно вольными шутками, ситуация кажется совершенно бесперспективной. Да, я его выслушаю, а дальше что…?
Баба Марья вытянула меня из состояния задумчивости, начав громко закидывать дрова в топку.
— Сейчас Маринку накупаем, смоем всю печаль… — приговаривала бабушка. — Девочку нашу попарим, как с гуся вода…
Я с умильной улыбкой посмотрела на бабу Марью, и, поддавшись спонтанному порыву, обхватила ее сзади за шею, прижавшись.
— Тьфу ты, Маринка, бесовка, не отвлекай, — рассмеялась бабушка.
Когда баня была готова (я все еще искренне ненавидела этот филиал адского пекла — но мыться-то надо было…)‚ баба Марья сходила за Катериной. Я думала, что подруга соскучилась по одногруппникам и рисованию, а она, как оказалось, больше общалась с Кириллом Робертовичем.