Вторая пощечина. Это не принц. Это зверь.
Я не удерживаюсь на ногах, и тотчас же бы рухнула, если бы не его рука. Он подхватывает меня под талию. Слышу мат. Человек по имени Эмин с силой прижимает меня к серому автомобилю. Снег обжигает спину, которая горит от битвы на кровати.
Эмин сжимает челюсти, хватка усиливается.
— Останешься тут, и они грохнут тебя уже завтра. Поедешь со мной, но не будешь послушной девочкой, грохну тебя я. Выбирай.
Дрожу от его хватки. Больно. Холодно. Сибирь и полное отсутствие желания жить.
— Чтобы выжить, ты станешь моей. Верной. Преданной. Девочкой Эмина и ничьей больше.
Я до боли кусаю губы, сдерживая всхлипы.
— А ты вернешь мне маму? Ты знаешь, кто ее похитил?
— Знаю.
— Я согласна.
Его движения кричат о силе.
А мое сердце заходится в панике, когда Эмин усаживает меня в автомобиль.
Мы срываемся в неизвестность, а я даже не потрудилась спросить, что значило быть девочкой Эмина и ничьей больше. Согласилась столь необдуманно…
Монотонный звук дорогого автомобиля оглушал. Папа не мог позволить себе такую машину — все деньги уходили на бегство. Из года в год. Сотнями тысяч.
И вот все напрасно.
Нас нашли.
— Прекрати реветь, — Эмин хватает руль покрепче.
Его злят мои слезы. Костяшки его рук побелели — то ли от холода, то ли от агрессии. Мы отдаляемся от моего дома с бешеной скоростью, а в моих глазах все стоит отец с простреленной головой.
Я закрываю рот в приступе агонии. Эмин злится еще больше.
Мы едем недолго. Буквально через несколько минут он тормозит у незнакомой девятиэтажки — прямо у подъезда, чтобы незаметно вытащить меня из машины и как можно быстрее кому-то передать. Как товар.
У подъезда улавливаю нечеткий мужской силуэт. Снег летит в лицо, застилая глаза холодными снежинками. Я пытаюсь сопротивляться — не хочу в другие руки, не хочу в этот подъезд.
— Уноси ее быстро.
— Хорошо, — чужой голос надо мной.
Эмин с легкостью отдает меня и начинает отдаляться. Я четко понимаю, что без него мне не выбраться. Я боюсь другого будущего, где нет шанса на спасение.
— Эмин! Эмин! — хрипло зову жестокого человека.
Меня уносили все дальше от него. Сил вырываться из чужих рук не было.
Эмин ведь говорил: «Либо моя, либо ничья». Почему тогда он отдает меня на растерзание?
Но мой крик заставляет его вернуться. Кожей чувствую приближение и замираю в чужих руках. Подъездная дверь почти захлопнулась, отделяя меня от Эмина. Но он вернулся.
— Я отгоню машину и вернусь за тобой. Замолчи, Диана!
Я снова разозлила его.
Но он вернется. И мы вместе найдем мою маму.
Незнакомые руки заносят меня в лифт. Мужчина молчит, я тоже притихла. Кто этот человек?