Окинув взглядом помещение, я осталась довольна увиденным. Теперь можно и отдохнуть. Но, в тот самый момент, когда я устало, опустилась в кресло, в прихожей раздались шаги – хозяин квартиры приехал к обеду домой, как и обещал.
– Соскучилась?
Максим Дмитриевич прищуривается, и я вижу, насколько у него хитрый взгляд. Он что, меня проверяет?
– А то, разумеется, дорогой. Вот, обед сготовила, в квартире убралась.
– Хозяюшка моя!
Он что, издевается надо мной? Откуда вдруг такая нежность?
По моему недоумённому лицу мужчина сразу всё понял, развёл руками и рассмеялся:
– Ну же, Рита, привыкайте. Именно так должны между собой общаться близкие люди, разве нет?
Киваю. Хотя, откуда мне это знать? В своих прошлых отношениях с Игорем именно я всегда была любящей стороной. Мужчина же всегда был жёстким и несгибаемым, как скала. Всякие телячьи нежности – не для него.
– Я суши привёз. А то вы в прошлый раз так их и не распробовали!
Хоккеист кивает на пакет, стоящий на полу. Я морщусь, и закусываю губу:
– Но я же, столько всего наготовила.
– Да? Похвально, конечно. Думаю, бабуля оценит.
Опускаю глаза в пол. Чёрт возьми, ну почему я всегда лезу туда, куда меня не просят? Видимо, спортсмен не привык, что в его квартире кто-то хозяйничает. А Лизавета? Неужели эта вертихвостка совсем не готовила?
– Я просто не привык к домашней еде. Лиза … кхм… как бы это помягче сказать… не готовила. Совсем. Мы всегда питались в общепитах.
– Понятно.
Максим Дмитриевич подходит ко мне почти вплотную, и у меня перехватывает дыхание. Он совсем рядом со мной. Такой большой, такой высокий и сильный. Настоящий красавец, мужчина.
Хоккеист тяжело дышит, и я вижу, как вздымается его рельефная грудь, прорисовывающаяся под тканью тёмно-синего пуловера. Но я упрямо не поднимаю глаза на него – это слишком опасно, я не хочу попадать под власть его гипнотического взгляда зелёных глаз.
Мужчина аккуратно дотрагивается пальцами до моего лица и приподнимает мой подбородок.
– А вы совсем другая. Да, Рита?
– Какая?
Я хриплю, у меня пересохло во рту от напряжения. Коленки трясутся, и по телу проносится волна дрожи, заставляющая мои соски набухнуть.
– Настоящая женщина. Уютная, домашняя, спокойная. Не такая, как Лиза. И не такая, как все мои прошлые девушки.
Эти слова Полонский произносит, слегка растягивая. На что он намекает? Это хорошо, или плохо?
– Может быть, потому что вы искали и знакомились совсем не с теми женщинами?
– Может быть.
Бархатный голос мужчины обволакивает моё тело какой-то невесомой дымкой, и я сглатываю слюну.
В моём мозгу мигом проносятся разнообразные мысли, и я, наконец, решаюсь поднять на него глаза. В них искрится что-то тёплое, доселе мне незнакомое. А его губы…