С мыслью, что не нужна собственной матери, смирилась, как только узнала об образе жизни, который та вела. Наверное, слепая жажда роскошной и беззаботной жизни, заставила ее забыть о существовании дочери, которая напоминала о прошлом.
Не могу описать эмоции, когда узнала, что у меня есть сестра, на три года младше. В тот же день нашла ее страничку в Инстаграм и с упоением начала следить за ее жизнью. Милана произвела на меня невероятное впечатление – она не выставляла стандартные фото типичных мажоров, селфи с томными взглядами, фото экзотических блюд. Вела трэвел-блог, рассказывая в оригинальной и интересной форме о местах, где ей посчастливилось побывать. Иногда публиковала фото с матерью, на которые со временем я выработала иммунитет. Душевная боль уже не была настолько яркой и невыносимой, как в первый раз, когда увидела их вместе.
Но сегодня, заметив неподдельную заботу Инессы Львовны, обращенную к своей дочери, дала волю душераздирающим эмоциям, огромной волной нахлынувшим на меня, лишая самообладания.
Если бы осталась еще хоть на несколько секунд дольше рядом с ними, боюсь, что не сдержалась бы и на прямую задала вопрос:
– Неужели не узнаешь? Неужели не помнишь?
Я стою одна на небольшой тускло освещенной террасе. Ночной прохладный ветерок заставляет поежиться, и я обнимаю себя руками. Августовская ночь ненавязчиво окутала своей темнотой, даря уединение.
– Почему ты плачешь, Ева?
Он снова появился внезапно, нарушая между нами какие-либо границы. Добровольский находится позади меня настолько близко, что я чувствую на щеке его дыхание.
– Я не плачу.
Уже.
– Зайдем внутрь, ты вся продрогла.
Он, как всегда, все знает – кончики моих пальцев действительно ледяные, несмотря на теплую ночь. Я не сопротивляюсь, когда на плечи ложится мягкая ткань. Утыкаюсь носом в ворот его пиджака и делаю глубокий вдох, заполняя легкие запахом.
Мягко разворачивает к себе лицом и заставляет запрокинуть голову, когда ровным голосом просит на него посмотреть.
– Ты плакала.
Это не вопрос, а утверждение. От его взгляда ничего не утаить. Я мотаю головой и закрываю глаза.
– Ева-а, что случилось?
Неподдельная тревога в его голосе заставляет меня всхлипнуть. Изо всех сил стараюсь взять себя в руки, чтобы вновь не расплакаться.
Добровольский рукой тянет меня за шею, и я, чтобы не потерять равновесие, упираюсь ладонями в его твердую грудь. Мы несколько секунд непрерывно смотрим друг другу в глаза.
Не сдерживаюсь и тихо задаю вопрос, который так сильно и бесконечно долго меня мучает:
– Почему одни от меня отказываются, а другие прогоняют? Что со мной не так?