Я почти у цели, еще пара шагов, и окажусь под навесом неосвещенной беседки. Мысленно начинаю предвкушать двадцать минут тишины и спокойствия, пока не слышу позади хриплый, с нотками еле сдерживающей ярости, голос:
– Ну что, Ева, поговорим?
Серебряный лунный свет освещает лицо, которое выглядит так, словно высечено из гранита. Пронзительный зловещий взгляд проникает под кожу, заставляя замереть на месте – маленькой овечке нет смысла бежать от большого серого волка. Мне не нравится, что невольно сравниваю себя с жертвой, ведь абсолютно ничего плохого не сделала. Я взрослый, самостоятельный человек и имею право заниматься чем угодно в свободное время. Не так ли?
Только в глубине души почему-то испытываю вину перед Добровольским, как будто предала его.
Он бросает взгляд на беседку, затем ровным голосом произносит:
– Зайдем внутрь.
– Игорь Андреевич, может, вы сначала успокоитесь, а потом мы поговорим? – робко предлагаю.
– Я спокоен как никогда.
– Мне так не кажется. У вас глаз дергается.
Он делает глубокий вдох, прикрывает глаза и откидывает голову назад.
Что бы он ни утверждал, но вибрации злости и чего-то темного, опасного, исходящие от его тела, говорили о другом.
Добровольский вытаскивает пачку сигарет и, чиркнув зажигалкой, делает глубокую затяжку. Прищурив глаза, в упор меня разглядывает сквозь облако дыма
– И чего же тебе не хватает, Ева? – устало спрашивает он.
– Когда я увидела вас сегодня, мне сразу же захотелось спрятаться и сделать все возможное, чтобы вы меня не заметили. Возникло чувство, что вам не понравится мое присутствие здесь. И оказалась права. Вы злитесь на меня, но… не понимаю почему.
– Я плачу тебе высокую зарплату не для того, чтобы ты в выходные подрабатывала официанткой, обслуживая приватные вечеринки.
– Деньги никогда не бывают лишними.
– Готова пойти на многое ради них?
– Что?
К чему такие вопросы? И почему он смотрит на меня этим тяжелым взглядом, похожим на камень, тянущий на темное дно.
– Ваш вопрос прозвучал оскорбительно, Игорь Андреевич. Я надеюсь, задавая его, вы не имели ничего… – делаю неопределенный жест рукой в воздухе, – такого.
Не отвечает. Продолжает глядеть на меня своими зелеными колдовскими глазами, а когда молчание между нами неприлично долго затягивается, смею ему напомнить:
– Вам пора уже, наверное.
Пусть он уйдет и, возможно, остальной вечер пройдет для меня более спокойно.
– Я никуда не спешу.
– Я невольно стала свидетельницей вашего разговора с Инессой Львовной. Разве вы не опаздываете на самолет?
– Я перенес вылет на завтра.
Вот черт! Опускаю взгляд, пытаясь скрыть досаду. А он тем временем делает шаг ко мне, настолько неожиданно, что не успеваю отступить. Приподнимает мой подбородок, заставляя закинуть высоко голову.