- Вы можете переделать? - бросил отчёт ему на стол.
- Если вы этого хотите, то да, - кивнул Глеб.
- Я подожду, - садясь на стул, предупредил я.
Глеб взял отчёт и удалился.
Я же поднял скомканный ранее листок и развернул его, перечитывая строки.
" Плохое зрение, так не видит дальше собственного носа. Плохой слух, так как слышит только себя. Лишённый чувств и этики придурок. *
Что же она хотела этим сказать? Что я должен увидеть и услышать? Что она сохнет по мне, как десять лет назад? Чёрт, она думает, я не вижу, как она похорошела. Пропала эта подростковая угловатость и сутулость. Сейчас передо мной была привлекательная женщина. Только у нас разные пути. Мы пробудем на этой базе пару месяцев и опять разъедемся в разные уголки нашей страны. То, что когда-то не срослось, не срастётся снова. К тому же теперь я женат. И не смогу бросить Лизу.
Услышав звук открывающейся двери, я обернулся. В кабинет вошёл Глеб и протянул мне новый листок :
- Великий русский писатель Лев Толстой говорил "...Мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали." Я не знаю, что у вас там было в прошлом, да и это не моё дело, - начал он, садясь на своё место, - но, надеюсь, вы перестанете мучать друг друга и займётесь делом. Документы передадите лейтенанту Куперу.
Я пробежал глазами по строчкам, доверять ей я теперь не мог. Но ничего кроме разрешения к полёту и сбоя техники, которую отправят на повторную поверку, не было. Я поднял глаза на Глеба.
- Вы хотите сказать, что я кого-то мучаю? Может, это она ведёт себя, как ребёнок?
Глеб пригладил седую бороду и задумался.
- Знаете, Рональд, да, это война, и мне нужен работник, солдат, способный лечить людей, а не зарёванная девица, которой самой нужна помощь. Думаю, она неспроста так вчера сделала. Если не можете сдержать себя, приходите за разрешением на вылет лично ко мне.
- Я вас понял, Глеб, - кивнул, я, - всего хорошего,- встал и направился к выходу, поскорее покинуть помещение пропитанное запахом лекарств. Уже в дверях вспомнил, что хотел кое-что спросить, и развернулся к Глебу.
- Глеб, вы же знаете латинский?
- Да, - врач приподнял брови и расширил глаза.
Я повторил ему ту фразу, что недавно сказала мне Эмили.
- Если дословно, то "не попадись сам". А что это значило в контексте, думайте сами.
Я кивнул Глебу и покинул кабинет.
Лицо обдало горячим душным воздухом, когда я вышел из здания. Но это было лучше, чем атмосфера и запах медикаментов. Направившись в штаб, занёс отчёт, оттуда сразу пошёл на тренировку. Я отвлекал себя, чтобы не думать о постороннем.