Только сейчас блондин лихо откинул распущенные длинные волосы на ходу, а потом остановился в начале нашего ряда столов. Улыбка, которая появилась на губах, плотно ассоциировалась с облизыванием пасти хищника перед пиршеством.
Съест меня сейчас и не подавится. Или, еще хуже, снова запрет у себя и…
Тут моя мысль споткнулась о фразу Гордона Рамзи:
— Или ты можешь только милым леди, вроде моей племяшки, лить воду в уши?
Сказал и, довольный эффектом, развернулся и пошел к двери, приказав всем:
— За мной, адепты. Устрою вам адскую прожарку в честь первого дня. За все благодарите Сворски!
Что? Подождите-ка!
Ка-а-ак?
Не узнал?
Или издевается?
Да как можно не узнать, не двадцать же лет я накинула? Может, лицо стало в росписи глубоких морщин? Или еще что? Рытвины на лице? Сыпь?
Я завертела головой в поисках хоть какой-то отражающей поверхности, а парни рядом напряглись.
— У тебя конвульсии? — спросил розовый.
— Тебе плохо? — уточнил лысый.
— Есть зеркало? — тихо прохрипела. Связки еще не восстановились.
— Зеркало? — не понял рыжий, а потом обвел взглядом аудиторию с встающими адептами, так и дышащими благодарностями в мою сторону. — Какое зеркало?! Ты бы лучше о портале в другой мир просил!
Какая еще адская прожарка? Щелбан — и у меня кома. Даже особых усилий прилагать не надо.
Эй, там, наверху! Кто-нибудь меня слышит? Дайте хотя бы в себя прийти, чтобы встретиться с Гордоном в полной силе, а то форменная несправедливость получается. Счет три — ноль.
Не в мою пользу, разумеется.
Совсем недавно пьяные от нектара пчелы жужжали дифирамбы моему дару, а сейчас я выпотрошена так, что любая уважающая себя полосатая пролетит мимо. Еще недавно у моей семьи было практически все, а теперь нас стерли с лица земли.
Как жаль, что в то время, когда наша фамилия значилась в списке приближенных короля, я не поняла, что из себя представлял "женишок”. Перед глазами стояла ширма харизмы и обаяния блондина. Я очнулась, только когда за мной захлопнулась решетка тюрьмы.
За спасение детей в подворотне — меня и братишку — мой отец был безмерно благодарен, но не спешил отвечать согласием на скорое предложение брака талантливого преподавателя МАМ. Принимал в гостях радушно, как сына, но давал мне полную свободу выбора.
А я… Мне нравились красивые ухаживания, но за плечами был всего один бал и я еще не надышалась вольным воздухом. Собиралась учиться, работать, как все современные маги-женщины, а уж потом думать о семье. Тут же упорствовал ухажер с патриархальными планами. Конечно, я тянула время. Мне эгоистично нравилось внимание, и я хотела, чтобы оно длилось бесконечно.