— Смотри, какой малец!
— Он живой? Тощий-то какой!
— Выглядит скелетом, обтянутым кожей.
Я приоткрыла глаза и увидела троих парней. Один смотрел с любопытством, второй с брезгливостью, а третий с сочувствием.
Кто тут малец? Я девушка!
Хотела сказать, что со мной все в порядке, чтобы меня не трогали, но смогла издать только хрипы.
— У-у-у, похоже, дело дрянь… — покачал головой первый.
— Подыхает, — вынес вердикт второй.
— Давайте отнесем его в академию. Может, спасут бедолагу?
— А давайте!
Вот всегда самые большие проблемы начинаются вот с этого легкомысленного "а давайте…” По крайней мере, мои проблемы так точно.
— Он весит не больше кошки. Точно сейчас дух испустит, — "подбодрил” сочувствующий, беря меня на руки.
— Что на нем за тряпье?
— Да какое нам дело? Шевели косточками, — скомандовал один из троицы, тот, который брезгливо посматривал. Очертил вокруг себя оранжевыми искрами круг и крикнул: — Держитесь за меня, переносимся в академию!
— Нельзя напрямую! — вырвалось у того, кто держал меня на руках, но поздно.
Круг вспыхнул, а потом нас с силой швырнуло в сторону, разбросав, как горсть камней.
Что-то хрустнуло, где-то ойкнули, рядом застонали.
А потом около нашего лежбища вспыхнула алая арка. Силуэт огромного мужчины с огненным шаром в руках загадочно темнел на фоне красных лепестков пекла. Пламенная сфера шкварчала, материлась на трехэтажном магическом, молила отпустить, но мужчина словно не слышал. Сделал шаг вперед, и я увидела маску, оставляющую открытой нижнюю половину лица. Разглядела, как кожа на крупных руках пузырится от огненного шара, съедается докрасна, до мяса, а потом заживает вновь.
Вот это регенерация!
— Это тот самый опаздывающий Сворски? Вижу, причина уважительная — почти смерть. — Невероятный незнакомец развернулся на пятках и бросил через плечо: — За мной! Приползешь — зачислим и вылечим. Нет — слабаки Мужской Академии Магии не нужны.
— Ползи, Сворски! — крикнул мне прямо на ухо парень, который до этого нес на руках. Тот самый сочувствующий.
— Я не Св… — прохрипела я, но тут же мне закрыли рот ладонью, а на ухо зашептали:
— Теперь Сворски, если хочешь жить.
А жить я хотела. Очень. Подо мной был пепел и ни клочка жизни, земли — безжизненное поле. Негде напитаться магией жизни. До полосы зелени позади не доползу: сил не хватит. А вперед попробую.
Мне еще нужно Гордона со света сжить.
Стоп. Мужская академия магии? МАМ? Так тут же преподает мой враг, вендетту ему в печень!
Доползу! Кожу сотру, кости поцарапаю, но смогу.
Неделю назад…
— Как можно так петь, зная, что завтра тебя высушат? — в коридорах тюрьмы раздался изможденный голос женщины. — У меня мурашки по коже от ее голоса!
