- Предположим, что не командир корабля, а я лично отдам вам приказ лететь на Эрайзию. Что тогда? - голос Гель-мута вкрадчив и мягок, но в нем явственно ощущалась угроза.
- В этом случае я пошлю вас ко всем чертям или на Эрайзию, что в миллион раз хуже!
- Что?! Вы осмеливаетесь так разговаривать со мной? - дерзость подчиненного настолько изумила пирата, что даже заглушила разгоравшийся было гнев.
- Осмеливаюсь, - заявил мятежный офицер, и весь вид его и поза свидетельствовали о непоколебимой решимости. - Все, что вы способны сделать с нами, это убить. Вы можете приказать своим кораблям атаковать нас, у вас достаточно сил и средств, но это все, что вам удастся сделать. Двум смертям не бывать, и мы с удовольствием захватим с собой на тот свет десяток-другой наших коллег. А вот если мы вздумаем отправиться на Эрайзию, то нам придется плохо, очень-очень плохо. Нет, Гельмут, заявляю вам прямо: если я когда-нибудь и окажусь снова в окрестностях Эрайзии, то только на борту корабля, командиром которого будете вы сами... Если вы думаете, что это пустые слова, и они вам не нравятся, поступайте как знаете, мне все равно. Можете напустить на нас всю свою свору!
- Я непременно так и сделаю, и немедленно. Доложите о своем проступке на базу Д командиру...
Внезапная вспышка гнева прошла, и Гельмут вновь обрел способность рассуждать трезво. Случилось нечто совершенно неслыханное! Экипаж космического крейсера, состоявший из отпетых головорезов, открыто взбунтовался, да что там взбунтовался - восстал, именно восстал против него, Гель-мута! И это- не обычное, тщательно спланированное и всесторонне подготовленное восстание, а бунт отчаяния людей, загнанных в угол, знающих, что отступать им некуда. Сколь сильным должен быть предрассудок или страх, чтобы экипаж из отчаянных и жестоких головорезов предпочел заведомую смерть ужасам, скорее всего воображаемым, которые ждут их на планете, неизвестной и неисследованной босконскими планетографами. Правда, если разобраться, все члены экипажа не более чем обычные астронавты, их умственные способности и реальные возможности ограничены. А если так, то неразумно раздувать конфликт и предпринимать опрометчивые действия.
Придя к такому выводу, Гельмут спокойно, без малейшей паузы, продолжил как ни в чем не бывало:
- Забудьте обо всем, о чем мы говорили и что произошло, уничтожьте все записи. Продолжайте выполнять задание согласно ранее полученному приказу, - и переключил экран снова на начальника департамента:
- Я проверил ваши выводы и нашел, что они справедливы, - невозмутимо заявил Гельмут, как будто ничего особенного не произошло. - Вы поступили правильно, направив туда корабль, чтобы на месте произвести дополнительное расследование. Независимо от того, где я буду находиться и чем буду занят, немедленно сообщайте мне о первых же признаках необычного поведения любого члена экипажа.