На квартиру к Максиму я сегодня не поехала: вчера протерла все идеально чистые поверхности. Смысла туда ехать не вижу. Делать вид, что я отработала день? Мне становится даже стыдно, что я попросила такую высокую зарплату, а ведь практически ничего не делаю.
Есть не хотелось. Это и не удивительно. Желудок от нервного напряжения скрутило в тугой узел. Я как солдат на первом дозоре. Только тот старается не проглядеть предполагаемого нарушителя, а я – не пропустить сообщение от Макса, если оно придет.
Телефон в моей руке молчит, и я оставляю его на столе. Денег на новый у меня нет, а этот может перегреться от такого тесного, крепкого контакта с моей ладонью. Да и то, что я сжимаю его с такой силой, на пользу ему явно не идет.
Беру учебник по химии и сажусь на подоконник. Вместо того, чтобы открыть и учить, я наблюдаю за тонкими струйками воды, стекающими по стеклу.
Телефон на столе негромко вибрирует – и я неожиданно для себя замечаю, что за окном ночь. В комнате не включена лампа, и только далекий свет бледной луны и тусклых фонарей не дают спальне погрузиться в полный мрак.
Книга громко стукается об пол, когда я соскакиваю и несусь к телефону.
- Да?.. - буквально выдыхаю в трубку, принимая вызов.
- Котенок, теперь ты меня прости, что не ответил. Я тоже очень соскучился.
Я услышала такие долгожданные слова, а радоваться не получается. В голосе Макса помимо усталости различаю напряженные нотки. Я чувствую: он расстроен.
- Что случилось, Максим? - оседаю на пол, подпирая деревянную ножку стола.
- Я не смогу в субботу приехать в Питер, Котенок, - вроде говорит спокойно, ровно, но что-то не так.
Тревожное, пугающее чувство поселяется где-то в области груди. Я почти не сомневаюсь: предстоит услышать что-то плохое.
Беспокойство толкает меня спросить еще раз: «Что случилось?», но, прикусив многострадальную, нижнюю губу, молча жду, когда Максим сам все объяснит.
Тишину между нами какое-то время нарушают только неровные затяжки сигарет и наше дыхание.
- На лакокрасочном заводе из-за нарушения техники безопасности произошло возгорание, пострадали два рабочих. Была опасность взрыва, но пожар вовремя успели потушить… - тихо, сухо произносит он. - Я почти полдня провел в больнице. Сейчас на заводе идет проверка, - усталый, обеспокоенный голос моего мужчины причиняет мне почти физический дискомфорт.
Хочется обнять его и забрать часть груза себе. И, что бы я ни сказала, этого будет недостаточно.
- Как они? – задаю вопрос, с тревогой жду ответ.
- Оба в тяжелом состоянии, - голос Макса срывается.