— Тебе не кажется мелодия не очень подходящей? — проворковала Тайса.
— Соскучился.
— А по мне? Вспоминал?
— Конечно. Всех вспоминал.
Руки, обнажённые плечи, губы. Так близко. Как же избавиться от шрама?
Лунар скинул рубашку, уложил податливую Тайсу на кровать. Ты не будешь больше чувствовать спиной каждый камень, корень, ветку, уколы соломы, порезы травы. Взбудораженных схваткой марагов. Посмотри, как это бывает…
— О ком ты думаешь? — совсем чужой, непривычный голос. Прикосновения чужие. Поцелуи… не те. Неужели связь не прервалась? Но он же не ощущает её. Почти. Сейчас он в силах противостоять любому приказу. — О Китилье? Вы снова вместе?
— Нет.
Связь! Дэм побери, что она там говорила? “Даже если почувствую…” Что она может чувствовать?
Не всё ли равно?
Лунар рывком поднял голову, глянул в зеркало. Оттуда смотрели синие глаза, тонкое лицо, которому совершенно не шло это хмурое выражение. Зато замечательно шла мягкая, чуть смущённая улыбка. Когда он успел соскучиться по этим губам? По этому телу, которое давно уже исцелилось, так откликалось на прикосновения. Сильная, стойкая, смелая девочка. Упрямая, трогательная. Чистая. Да, именно.
— Сафира? — удивился Лунар, снова тряхнул головой. Что за наваждение? И шрама почему-то нет.
В зеркале никого не было. Привидится же. “Похоже, связь отразилась на моих мозгах”, — саркастически хмыкнул про себя. Бросил взгляд в тёмное окно с вечерними огнями вдали. А ведь глубоко в душе надеялся, что после проведённой вместе ночи сможет избавиться от этого выметающего мысли желания. Сможет думать, наконец, логически. Понять себя. А похоже, всё только усугубилось.
— Что? — обиженное. Лунар посмотрел вниз, на извивавшуюся под ним женщину. Это было неправильно. И не порядочно.
“Взаимовыгодно, Сафира избавится от воспоминаний о Кадиме, ты от вожделения. Да?” В кого я превращаюсь.
— Извини, — поднялся, выравнивая дыхание. Отвернулся к зеркалу. Поправил брюки, которые так и не успел скинуть. Привидится же. Что там Китилья говорила про глубинные проявления? Не может ведь этого быть.
— Что случилось? — умелые руки легли на плечи, разминая, поглаживая грудь. Возбуждая.
— Много дел.
— Что там с тобой случилось? Давай, я помогу… или совсем плохо?
— Всё у меня хорошо! — непривычные рычащие нотки удивили его самого. Что за предположения! Напустит сплетен! И что, доказывать ей теперь?
Лунар хмыкнул. Никогда никому ничего не доказывал. И Сафира не доказывает. Просто делает, что должна и как считает правильным.
— Ты больше ни на что не способен? — сочувственно.
— Уходи, — глухо.