– Якоб, почему... - она что-то зло прорычала , ребёнок огрызнулся в ответ.
– Что ты с ним сделала? Зачем увела? - повернулась ко мне адальфина. Стиснула кулаки, бросила ребёнку, буравя меня взглядом. - Марш в комнату!
– Я провожаю, – рыкнул мальчишка.
– Достаточно. Иди к родителям и веди себя послушно, - чувствуя себя как в окружении бешеных псов, приказала я. Раздражёнңо посмотрела на несколько растерявшуюся адальфину. - Я не уводила, встретила в башне.
Мальчик насупился и шагнул к приутихшей матери. А у меня на руках волоски стали дыбом. Где-то сработал бытовой магический амулет?
– Погоди! Оставь мне лампу! – спохватилась в последний момент. Не знаю, как ориентируются в таком полумраке оборотни, но мне без света точно придётся сложно.
Мальчик вернулся на пару ступеней и поставил светильник передо мной. Поднял взгляд.
– Когда вырасту,ты будешь моей парой.
Премилый ребёнок! Я так и стояла на лестнице, пока в тишине замка не хлопнула дверь и воспитательное порыкивание адальфины не стихло. Выдохнула, переводя дух, покачала головой. Ну и ну.
В комнате я с тоской посмотрела на неоконченную жилетку, махнула рукой и отправилась спать. Сил, чтобы заканчивать шитьё, уже не осталось. Утро вечера мудренее.
За окном едва начало светлеть, когда мне почудилось, что в дверь кто-то скребётся. Звук повторился и стих, а я замерла, пытаясь сообразить, что бы это могло быть. Крыса? Ветер? Решив, что не усну, пока не выясню, решительно встала и выглянула за дверь. Никого. Только на полу у порога – чёрный крошечный волк. Я подняла игрушку, вернулась в комнату и прошла к камину, что бы лучшe рассмотреть. Удивительная работа. Казалось, будто волк вот-вот зарычит, каждая шерстинка на шкуре была тщательно вырезана. От игрушки шёл едва заметный, приятный сосновый запах. Почувствовав, что улыбаюсь, взяла из кучки с шитьём кожаный шнурок, обвязала подарок и повесила на шею. Вот так. Теперь чёрный вoлк всегда будет со мной. Быть может, среди эдельвульфов мне будет не так уж плохо? Вчерашний уҗас из-за мальчишки отступил. Он ребёнок, он сын волков, ему положено вести себя по–звериному. Но своё отношение к детскому коридору на втором этаже я пересмотрела. Взрослые охраняют не детей от окружающих, а окружающих от детей, не иначе.
Утром Ника, как всегда, принесла поднос.
– Может, я буду в столовую ходить? - было некомфортно, что за мной так присматривают. Обычно мы с воспитанницами по очереди дежурили на кухне, сами раскладывали еду по тарелкам, потом убирали со столов. Я понимала , что это только кажется простым делом.