Работа в департаменте стала глотком чистого воздуха. Я с радостью приходила в свой кабинет, оставляла шубку на рогах, каждый раз посмеиваясь по этому поводу,и до обеда успевала исписать несколько листов. Потом заглядывал Фориан с парой кружек тёплого чая или фруктового взвара, пирожками и печеньем. Первый раз я смущалась и отказывалась, но маг едва не обиделся, и я решила проблему просто – с первой же зарплаты купила в лавке печенья и конфет. Была бы у меня кухня,испекла бы пирог, но в замке заглядывать куда-либо, где можно столкнуться с oборотнями, мне не хотелось .
Когда заканчивался чай в кружках, заходил Сальвадор, словно специально так подгадывая,и прогонял Фориана работать, а у меня забирал утренние листы и давал новое задание. Я подписывала конверты для писем, переносила в толстую тетрадь список купленных, проданных, приготовленных и истраченных магических компонентов. Дважды Сальвадор брал меня в лабораторию в подвале,и, пока он в колбах и пробирках что-то смешивал, я под его диктовку всё конспектировала. При этом всегда присутствовал Аргус, как оказалось, он выполнял роль страховки. Как и все оборотни, мужчина был антимагичен, потому, когда у Сальвадора что-то взорвалось в колбе,то меня оборотень просто выпихнул за дверь, а Сальвадора повалил на пол и прикрыл собой. Стоило брызгам зелья попасть на эдельвульфа, как волоски у меня на руках перестали стоять дыбом – магическая составляющая зелья развеялась,и теперь это была совершенно не опасная бурда неопределённого цвета. Сальвадор встал, отряхнулся, поблагодарил Аргуса и спросил, как он? В ответ эдельвульф хмыкнул и повёл плечами, мол, что ему сделается-то?
А вечером я возвращалась в замок, что бы опять стать предметом насмешек. Несколько раз по возвращению я обнаруживала под дверью апельсиновые шкурки, однажды меня ожидала дохлая крыса, а как-то весь пол в комнате оказался закидан мусором и забрызган чем-то липким, будто через порог выплеснули таз с грязной водой. Было противно. Сама обстановка в замке стала какой-то нервной. А по ночам вместо ощущения покоя, которое в первый раз мне принёс незнакомец, я чувствовала всё нарастающее раздражение и угрозу. Иногда под окном я слышала заунывный, полный тоски и боли вой,и в такие минуты я пряталась под покрывалом с головой. Хотелось найти того, кто воет, пожалеть, успокоить,и в то же время было безумно страшно покидать свою комнату.
Самое ужасное, что Велард меня избегал. Когда я оказывалась поблизости, он тут же уходил, сжав кулаки и демoнстративно не удостаивая даже взгляда. Если ему, благородному эдельвульфу,так противно общество человечки,так почему же он предлагал защиту и покровительство? Зачем тогда, в первый день,так на меня смотрел, что хотелось забыть обо всём и довериться ему? Несколько раз я засыпала, обливая слезами подушку, а утром сбегала в департамент, как волк, выпущенный на волю из клетки. Но каждый вечер возвращалась с глупой надеждой увидеть чёрного эдельвульфа. Быть может, хоть сегодңя он поведёт себя иначе?