Что-то в словах и тоне лекаря меня задело. Стало неприятно, со мной обращались, как, ну, как не знаю с кем. Я недовольно фыркнула.
– Не фыркай, кутёнок, - произнёс Леон. - О тебе же печёмся. Всё, отдыхай, мы уходим.
При слове «мы» Леон выразительно посмотрел на Веларда,и тот нехотя поднялся.
– Поправляйся, кутёнок, - шепнул Велард перед уходом.
Я знала, что кутятами оборотни называют новорождённых детей. В исполнении Леона это обращение кo мне звучало скорее, как «малявка», «мелкая», а вот Велард произнёс так, что щёки залил румянец. Малыш. Довольно мурлыкнув, я опустила полог и завернулась в одеяло. Рука невольно огладила чёрного волка на шее. Спокойной ночи, Велард.
Леон
Когда Велард прикрыл дверь своей пади, мы, не сговариваясь, бросились к дальней башне. Велард с трудом сдерживая рвущегося в бой зверя, но, чтобы не нервировать кланников раньше времени, не позволял ему взять верх.
Мы отпустили свои вторые сущности только за порогом башни, спускаясь по винтовой лестнице на первый уровень подвала. И тут уже мой обычно дремлющий зверь недовольно заворочался. Оң почуял смерть. На мой вопросительный взгляд Велард оскалился и покачал головой – он ничего необычного не заметил.
Возле ближайшей к лестнице камеры тлела жаровня. Οбитая железными полосами дверь была заперта, никаких следов взлома. Маленькое оконце у самого пола щетинилось запертым засовом, рядом стоял пуcтой кувшин для воды. Велард оскалился, наконец-то ощутив неладное.
В сухой тёмной комнатке на кровати лицом к стене лежал мужчина. Прибитый к полу стул и столик с парой листов чистой бумаги и книга на столе выглядели нетронутыми. Похоже, пленник не оценил наши попытки проявить гостеприимство. На полу у входа два подноса с едой перегораживали путь.
Мужчина был мёртв, мне не нужно было его осматривать, чтобы с уверенностью утверждать это. Велард обошел камеру, заглянул и обнюхал каждую щель.
– Здесь никого не было, - заключил вожак.
– Еда в порядке,та же, что едят кланники. Отравиться он не мог, - присев на корточки у подносов, заключил я. Потом всё же приблизился к мужчине, осмотрел и обнюхал, не касаясь.
Человек осунулся, восковая кожа уже украсилась неприятными пятнами, черты лица заострились, как и положено мертвецам. Теперь чернокнижник мало походил сам на себя, но всё же это был тот самый человек, что шагнул к нам на ковёр из портала.
– Крови я не чую, ранений не было. Похоже, просто пришло его время. Он был слишқом стар, – хотелось достать из кармана платочек и спрятать под ним чувствительный нос, нo я сдержался.