– Они… тоже? – запнувшись, спросила девушка.
– Те, кто протягивает оружие, успели увидеть тебя, диссини, – подтвердил её догадку Каридис.
– Но можно же что-нибудь сделать? Пожалуйста, не убивайте их! – со слезами в голосе проговорила Лаатая. – Я… я же не смогу жить, если буду знать, что эти люди погибли из-за моей беспечности! Пожалуйста! – повторила она.
– По велению Повелителя Санаха каждая просьба его диссини должна рассматриваться, как его личная просьба! – объявил решение Каридис. – Ваше казнь откладывается до прибытия в Конерис. Повелитель лично назначит вам наказание!
Воины, не шевельнувшись, приняли решение их предводителя, а Лаатая быстро скрылась в шатре, куда вскоре зашёл Энаиф и застал её, горько рыдающей на ложе.
– Я не хотела, не хотела, не хотела! – повторяла она. – Энаиф, за что! За что их убивать!
– Никто не имеет права касаться своим грязным взглядом диссини Повелителя! – как маленькой, пояснил ей юноша.
– Но это же полностью моя вина!
– Тебя никто не винит, диссини, Каридис и я не должны были оставлять тебя одну.
– Давай эту вашу наарнету, я больше никогда не сниму её, – Лаатая протянула руку, схватила накидку и поспешно стала натягивать её, от волнения у неё ничего не получалось, и Энаиф помог ей.
– Не волнуйся, диссини, Повелитель будет добр к тебе и не станет наказывать за эту оплошность.
– А какое наказание может ожидать меня?
Энаиф нервно вздохнул, явно не желая расстраивать девушку ещё больше. К его облегчению, к ним вошёл его старший лёккэр и сказал, что уже всё готово к выдвижению, а позавтракать она может в карете, пока воины будут разбирать шатёр. Под его взглядом Лаатая съёжилась ещё больше и послушно вышла наружу вслед за юношей, быстро забралась в карету и забилась в дальний угол, стараясь стать как можно незаметнее и впервые откровенно радуясь, что на ней надета эта ужасная наарнета, прекрасно скрывающая предательские слёзы. Как, ну как она будет жить в этой абсолютно чужой стране?! Она не знает их обычаев. Она поняла, что у Повелителя Санаха несколько жён, а у неё самой семь мужей. Значит ли это, что они всей большой семьёй будут сидеть по вечерам у огромного – чтобы поместились все – камина, а перед сном все мужья будут поочерёдно целовать всех жён в лобик, как сделал это Каридис вчера вечером? Пригодятся ли ей знания, которые так старательно вбивали в неё в пансионе мессы Латиры? Трудолюбие и послушание. Они везде пригодятся. А обычаи Рубинового Санахо… странные, конечно, но нужно разбираться и заучивать их.
– Энаиф, – решилась Лаатая, – расскажи мне, пожалуйста, об обычаях Санахо. Я не хочу, чтобы повторилось сегодняшнее. Повелитель может меня наказать?