— Наказание, — прошептала она.
— Что ж, я уважаю твой выбор.
Голос повелителя переместился за спину девушки, потом раздался скрип колес — один из слуг пододвинул стойку с ремнями, и кожаными шлепалками. Поразмыслив, господин выбрал легкую трехлепестковую игрушку из тонкой лайки. Хлопок и на белоснежной коже девушки расцвело розовое пятно. Повелитель оценил реакцию тела и смягчил следующий удар. Ему не хотелось награждать эту игрушку синяками. Она возбуждала его интерес, впервые за много лет ему хотелось добиться ее ответа.
Шлепки складывались в определенный четкий ритм. Через пару минут Эллина перестала вскрикивать от неожиданности и жжения, тогда повелитель взял во вторую руку короткую тонкую розгу и начал разбавлять шлепки более выразительными ударами. Правая рука — мягкий шлепок, левая — короткий свист гибкой ветки и обжигающий след на белой коже.
Через пару минут, когда ягодицы и бедра покрылись розовыми вздувшимися полосами господин взял склянку с прохладной заживляющей мазью и начал наносить ее на разогретую воспаленную кожу. При этом его пальцы смоченные скользкой массой легко проникали в глубокую расселину между двумя аппетитными половинками, а потом скользили ниже — к приоткрытому розовому сокровищу.
Убедившись, что девушка начала приходить в себя, господин сдернул зажимы, вызвав невольный крик и поток слез. Он тотчас приподнял лицо игрушки и собрал губами соленые капли, выкатившиеся из под повязки:
— Ты приняла наказание Эллина, а теперь получишь маленькую награду, — прошептал повелитель, нежно целуя девушку.
Она не отвечала, но он долго и настойчиво целовал, заставляя забыть о боли в отшлепанной части тела и ноющей интимной зоне. Повязка слетела и Эллина обнаружила, что целуется с мужчиной, не краснея и не падая в обморок. А еще она давно лежит на столе, забывая держать голову и ей все равно, кто может увидеть ее раскрытые прелести.
— Тебе легче? — спросил повелитель, обводя рукой в перчатке припухшие от его ласки губы.
Девушка вспомнила, что мазь он наносил голой рукой, а теперь снова в перчатках, почему? Но ее вопросы остались без ответов — по сигналу господина, безликие быстро освободили игрушку. Затем ее унесли, в розовые покои. Киссандра хлопоча расправила постель и госпожу уложили на живот, стараясь не задевать едва прикрытые тонким платьем раны.
Через минуту к новой фаворитке явился лекарь. Молодой мужчина с грустными глазами велел служанке нанести еще один слой мази на пламенеющий зад госпожи, и напоить ее обезболивающим и сонным зельем:
— Вам лучше поспать, — сударыня, заверил он, — эти мази творят чудеса, но сам процесс заживления доставляет мало удовольствия.