Архимандрит дернулся и со злым прищуром спросил:
— Это кто ж тебя надоумил, солдат, обвинять нас в укрывательстве беглых? У нас тут, знаешь ли, монашеская обитель, а не казачий стан.
Как там Стродс говорил? Морду поглупее сделать и побольше наглеть?
— Никак нет, ваше высокопреподобие. Напротив, вам же на благо. Беглые-то все одно к войне не годны. И духом слабы, вы для них заместо отца родного будете, на руках вас носить будут ежели милость к ним свою явите. А взамен избавитесь от солдат злых и буйных, кои непотребствами всякими да нравом необузданным портят тут это… — я сбился, сглотнул и закончил фразу уже не так куртуазно как планировал: — короче, борзых и наглых мне, и вам же спокойней это самое… Они, наглые, на войне, ну, чтобы… а у вас тут гарнизон, вот.
Чувствую, как лицо заливается краской. Ну как так-то, а? Не возьмут меня в дипломаты. Хорошо же начал фразу заворачивать, и потом так лажанул в конце! Эх, надо было в школе на театральный кружок ходить. Научился бы на одном дыхании пафосный спич задвигать, сейчас так пригодилось бы! Ну или хотя бы бумажку с речью приготовить…
Архимандрит побарабанил пальцами по столу, посмотрел еще раз на векселя, вложенные в письмо Стродса, затем уставился на копию рескрипта Конференции, о чем-то размышляя.
— Список с рескрипта кто делал?
— Полковой писарь. Вон там, внизу заверено полковой канцелярией.
— Ваш полк к Рижской дивизии относится?
А это тут при чем? Хотя, может, он заметил мое смущение и просто хочет чтобы я расслабился и перестал так отчаянно краснеть? Потому и задает очевидные вопросы, чтобы я просто что-нибудь говорил и успокаивался. Наверное.
— Ну да. Командир дивизии — генерал Василий Абрамович Лопухин. Очень его люди хвалят, вот.
Его преподобие коротко глянул мне в глаза и погрузился в свои мысли. Через какое-то время он, казалось, начал думать вслух:
— А у Петра Борисовича Черкасского супружница — дочь Петра Матвеевича Апраксина. Но при этом у сына Петра Борисовича супруга из Лопухиных… Да еще и фон Мантефель бригадиром поставлен… И зачем сюда молодой двор лезет? Ничего не понимаю. — повернулся ко мне и вдруг спросил: — скажи, солдат, ты что-нибудь понимаешь?
Эээ… что?
— Виноват, ваше преподобие!
Архимандрит поморщился и махнул морщинистой ладонью.
— Да не кричи так, уши давит. Вот скажи, много ли немцев в ваш полк по зиме пришло?
Я задумался.
— Ну, так выходит, что гоподин Лебель с собой целую команду привел. С десяток уж точно будет.
— И все как один немцы?
— Нет, ну почему. Вот наш новый ротный, господин капитан Нелидов — он наш, православный природный русак.