Большинство мужиков ведут одну вокальную линию с небольшими колебаниями вверх и вниз в пределах терции. Несколько солдат с низкими голосами дают басовую партию, а молодые парни с высокими голосами задают весь песенный колорит, украшая основную линию вокальными импровизациями, эханьем, оханьем и лихим посвистом. Особенно выделялся Сашка, который умудрялся своим звонким голосом выдавать такие трели — закачаешься!
Славная слава королевская,
того ли короля прусского.
Ах, нам слышно, подымается,
к нам в Россию он собирается
Вы друзья, братцы-товарищи,
вы российские солдатушки,
Не робейте не пугайтеся, не робейте не пугайтеся.
Сашка в азарте даже выскакивал из колонны в сторону и широко размахивал руками в такт своим вокализам. Думаю, если бы он не стоял на обочине по колено в снегу — так еще бы впляс пустился. И ведь не думает о том что силы зря тратит. У него, видите ли, душевный порыв!
Мы осмелимся мы изготовимся,
и рассердимся и освирепимся…
Текст незамысловатый. Рваный ритм стиха певцы выравнивали тем, что какие-то слоги проговаривали быстро, как бы проглатывая, а какие-то растягивали. Корявость рифмы укрывали хулиганскими выкриками. Будь здесь какой-нибудь худсовет музыкального училища времен маминой молодости — наверняка бы сказали, что классическая киношная «эх, дубинушка, ухнем» шедевр по сравнению вот с этим вот. Но худсовета здесь не было, а были полторы сотни мерно шагающих крепких мужчин, с удовольствием поющие во весь голос.
К самому королю в презент пошлем, а министрам-то по подарочку,
Офицерам-то по гостинечку. Сами придем к нему с докукою —
Барабанным боем и музыкою.
Мы пехотою будем в гости звать, артиллерией станем потчевать
Честно сказать — завораживало. То ли от басов, то ли от резких высоких подголосков — но почему-то под песню и шагалось легче, и плечи будто сами расправлялись, и ритмичный хруст снега под сотнями ног давал ощущение чего-то такого… величественного, что ли.
Я, правда, не пел. Вроде бы даже и хотел, но как-то стеснялся, что ли… Было дело, еще в прошлом году на марше ребята предложили мне спеть что-нибудь, ну я и попробовал было исполнить «Марусю» из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»:
— Зеленою весной, под старою сосной…
Как у нас говорили — не зашло. И я ведь пел не так чтобы быстро, ритм задал где-то в сто бит вместо традиционных для моего времени маршевых ста двадцати бит. Не учел, что здесь скорость песен — сорок бит, а то и меньше. Кто-то разочарованно зашептал — ну чего ты тараторишь, мол. Куда торопишься? А Ефим так сразу прямо и сказал — ну ничего, мол. Не умеешь — так сразу и скажи, за это не бьют. Слушай лучше как другие поют, подтягивай вполголоса, авось так и научишься. И еще по плечу снисходительно похлопал — мол, как же тоскливо вы там жили, в том месте откуда ты родом. Разве ж это жизнь — с такими-то корявыми песенками? В песне ведь главное что? В песне главное не вот это твое «тыр-пыр-пыр», а чтобы душа была. Чтобы вот так — эх! И сразу хорошо!