— А ты, конечно, предпочитаешь не ждать и не рисковать? Лучше держать при себе ещё кого-то. Про запас.
Нет, не стоило всё это говорить — Даша прекрасно понимала. Но оно откладывалось, кипело и бродило почти три дня, хотя и прикрывалось старательно тяжёлой крышкой нарочитого внешнего спокойствия. Но сейчас даже она не спасала. Скопившееся — слова, эмоции, чувства — неуправляемо вырывалось наружу.
Господи! Лучше бы оно досталось Соне или её Антоше. Но нет, тогда они стойко сдерживались, зачем-то беспокоясь о благополучии чужих, а теперь, даже помимо желания, выплёскивали злость друг на друга.
Хотя, может, именно так и должно быть? Потому что и Соня, и Антоша — посторонние. Какое вообще до них дело? А всё, что происходило, касалось исключительно их двоих. Стояло между ними.
— У тебя всегда как минимум два варианта? На случай, если в одном не склеится. Или даже больше? А, Дань? Для надёжности. Так, может, и сейчас есть?
Лакшин шагнул к ней, прищурился, улыбнулся показательно.
— Ну, я рад, что ты меня понимаешь. Хотя — не удивительно. — Улыбка насмешливо искривилась. — У тебя ведь тоже запасной вариант имеется. Бывший.
— Точно! — воскликнула Даша, кивнула. — Вовремя вспомнил. Но у меня он хотя бы один — бывший. — Она уставилась ему прямо в глаза, поинтересовалась многозначительно: — А у тебя их — сколько?
— Не скажу, — моментально выдал Лакшин, опять подался вперёд, наклонился к её лицу. — Давно со счёта сбился. Да ты и сама это знаешь.
Даша подавила желание отодвинуться, стиснула зубы, попыталась сглотнуть распиравший горло ком.
— Рассчитываешь, мы опять поцапаемся и оттого как обычно возбудимся? Нет, Лакшин! На этот раз не прокатит. Потому что мне противно. Ты — противен.
— Ну и ладно! — Он сам отступил, засунул руки в карманы брюк, поморщился презрительно. — Мне, что, привыкать? Так и раньше было. И, да, я — такой. И другим не буду. Ничего не поделаешь, Дашуль. Не привык прогибаться под кого-то. Ну а если тебя не устраивает, ты же знаешь, что делать. Да?
Это Лакшин её так послал? Вот просто взял и послал?
— Ну да, конечно. Знаю. — Она повернулась, ухватилась за ручку двери. — То есть, пока Лакшин. Счастливо?
— И тебе.
А она ведь не желала, спрашивала, когда произносила своё последнее «Счастливо», но он ничего не заметил, не услышал. Не захотел.
Обидно, но не так уж и удивительно.
Дверь хлопнула за спиной, перед глазами замелькали ступеньки и перескакивающие с одной на другую собственные ноги. Вниз, вниз, вниз. Дальше — на улицу. Пройти последний раз и выкинуть из памяти маршрут. Вряд ли теперь пригодится. Зачем дорога обратно, если больше не будет дороги туда? А её не будет. Не хочется верить, но это правда.