Даша заглянула в светло-карие с золотистыми искрами глаза, которые смотрели на неё вопросительно и как-то чересчур серьёзно, и решительно потребовала:
— Лакшин, признайся честно — ты с кем-то поспорил.
— Честно, ничего подобного, — убеждённо заверил её собеседник и многозначительно добавил: — Я не спорю на такие вещи. Давно уже вышел из детсадовского возраста.
— Правда?
— Я ж сказал.
Вообще-то Даша в другом сомневалась, в последнем утверждении. Хотя и в остальных тоже. Но — допустим.
— Тогда — в чём дело?
— В чувствах, Дашуля, в чувствах, — Лакшин качнул головой, подкрепляя свои слова ещё и утвердительным жестом. — Не все ж такие суровые. И неужели тебе так сложно представить, что твоя подруга мне просто нравится? Реально. Мои намерения чисты и серьёзны.
Она почти представила и даже чуть-чуть поверила. Ещё б не последняя фраза — с ней Лакшин явно прокололся. Перестарался. Хотел добавить чувства и пафоса, а получилось, как в дешёвом романчике. Но зато, конечно, эффектно — взгляд горящий, ладонь на груди. Типа сердце у него там, и оно любить умеет.
Даша кивнула, будто согласилась, поджала губы.
— Лакшин…
Он сразу напрягся, уставился ещё пристальней, всем видом демонстрируя, что от её ответа зависит его судьба — не меньше.
— Вот зря ты пошёл на дизайн. Надо было с Ульяной, на театральное. Такой талант пропадает.
Тёмные брови немного приподнялись, изобразив то ли упрёк, то ли обиду, то ли снисходительное смирение, но в глазах мелькнула улыбка. Всего лишь на мгновение.
Какие же всё-таки живые и выразительные у него глаза. Недаром девушки млеют и тают от одного его взгляда. Не все, конечно. На Даше не работает, на Ульяне вроде бы тоже. Просто подруга любому при знакомстве предоставляет необоснованный кредит доверия, не беспокоясь, насколько уязвимой при этом делается сама. Все у неё изначально хорошие — смотрит на мир сквозь невидимые розовые очки. И некоторые пытаются этим воспользоваться.
Данила Лакшин как раз из таких. Внешне — ну просто воплощённое обаяние. Даже не самые приятные качества в случае с ним воспринимаются какой-то притягательной фишкой. Изюминкой. Может, потому что дозированы продуманно и чётко, без перебора. И заносчивость, и раздолбайство, и цинизм.
Все про него всё знают, но каждый раз покупаются. Словно находят особое удовольствие в том, чтобы оказаться очередной жертвой знаменитой Лакшинской харизмы. И даже Даша не в состоянии проигнорировать её полностью. Вот вроде бы давно пора его послать, а она сидит рядом и увлечённо наблюдает за этой вполне ей понятной, но всё равно завораживающей игрой. Да так, что ему приходится воскликнуть погромче, чтобы привести её в себя:
