— Ты ошеломительно красива, лэле. Дурманяще. Видно, потому те мудаки и…
— Что?.. — она замерла, ощутимо заледенела около него.
Как в прорубь провалилась прямо. Он уловил, как одеревенели мышцы. Эти руки, что касались кожи Захара, словно изо льда вырезанные. И какой-то дикий, загнанный страх в слепых очах, эхом отозвавшийся в нем.
— Ты о чем, Захар? — даже голос, точно хрупкая изморозь первой корки льда на реке.
И он отступил, поняв, что опасная территория. Она не помнит, значит, и не нужно ей пока вспоминать, да и он ничего толком не знает же, одни догадки и озарения. И что-то почти до боли у самого в груди стиснуло от ее страха. Не хотел, чтобы эта девчонка боялась! Ничего в мире… Убить за это готов…
Тоже есть над чем мозгами раскинуть.
— Не важно, Лэле, чепуха, — сам не понял, что обхватил ее руками, прижал к себе, будто надеялся отогреть, разбить тот наст, затянувший незрячий ныне взор. Своим огнем растопить, которого всегда с избытком… Опасное стремление.
И это обращение, ласковое и нежное, которое им вместо имени стало. Откуда вчера выстрелило в нем? Из каких глубин памяти? Из каких недр сознания?.. Или собственного непознанного? Так любимую называют, дорогую и близкую, а не случайную подопечную, даже если успокоить ее хочется.
И все же не мог обратиться к ней иначе. Тем более сейчас. Понимала ли она ценность этого обращения? А насколько это для Захара важно? Слишком много вопросов, как для суток знакомства. И чересчур насыщенно ощущение простого объятия, восприятие, как она медленно, но уже свободней дышит носом, щекоча этими вздохами его шею. Ее пальцы так и лежат на его лице, тоже вроде отогреваются понемногу.
А ярость на тех, кто был повинен в ее испуге, пусть и не помнит Лэля еще ничего, клекочет, бурлит глубоко внутри.
И вдруг она медленно отклонила голову, будто пыталась на него «глянуть», не стараясь отстраниться из объятий, что Захар так и не разжал. И что-то совсем новое, иное появилось в самом выражении ее лица, повороте головы, самой позе. Испуг как ушел, стекая с них обоих, исчезая. А Лэля все в него «всматривалась».
— Ты слукавил, говоря, что не уникален. Ты очень опасный, да, Захар? — тихо прошептала девчонка. Не с вопросом, утверждая.
Он не понял ее эмоций, однако, казалось, страха не было. А вот напряжение он ощущал.
— Не для тебя, Лэля, — отмел уверенно и веско, понимая, что в тон понемногу прорывается рокот, минуя его контроль. — Не для тебя… Да и ты не так проста, похоже, — усмехнувшись, поймал ее подбородок пальцами, вглядываясь. Но взгляд девушки оставался слепым. Проницательная. — В корень зришь, выходит.