— Не с тобой, — Лэля так как-то извернулась, что словно больше в его объятия укуталась, как обернула себя Захаром, удобней устроившись, не сделав ни единой попытки высвободиться.
И зевнула. Улыбнулся. А он что говорил?
— С тобой тепло и без огня, — уже сонно выдохнула.
А пару минут назад уверяла, что сна ни в одном глазу… Накатило вдруг такой нежностью к ней, важностью Лэли, трепетом перед тем, что в его жизнь ворвалось нежданно-негаданно! Расплылся в какой-то потрясенной усмешке, что в ее волосах попытался спрятать. Крепче в объятиях сжал, словно укачивая это сокровище, что из рук уже не выпустит, знал точно.
Думал, что его задача — ей помочь просто, спасти от всего, а выходит… Это она его спасением и отрадой стала в мгновение ока, считай. И Захар не сумеет, не захочет, не в силах отпустить… И не отпустит, честно внутри все еще пылающего разума и грудины это признавал. Уломает, уговорит, превратит жизнь в сказку, каждый день волшебным сделает, лишь бы осталась здесь, с ним!
* * *
Тьма клубилась в голове тяжелой мантией, давила, пыталась сокрушить стены разума, которыми огородил это родовое безумие. Звериная сущность, которой никогда воли старался не давать, но которая всегда довлела ближе к полнолунию.
Сумасшедший? Возможно. Захар не обсуждал эту особенность своей семьи ни с кем, кто мог бы высказать стороннее мнение. Однако сейчас все в нем, что осталось от разумного, холодело в ужасе, что мог навредить Лэле. Ненавидел себя за то, что ее напугал…
Она стояла в церкви. Одна. Оглядывалась в полутьме и пыталась сориентироваться. Из освещения здесь сейчас имелись лишь свечи, которые горели в подставке, где «за упокой» ставили. И одна сиротливая свеча дрожала слабым огоньком «за здравие». Все, больше ничего, ни одной включенной лампочки, ни единого проблеска из высоких окон с витражами, которые, она откуда-то точно знала, должны были бы заливать пространство солнечным светом. Ночь?.. Наверное. Было непонятно.
Прошлась как-то неуверенно по пустынному залу, вздрагивая от эха собственных шагов, с чувством нарастающей тревоги осмотрелась еще раз. Место было ей знакомо, она точно очень часто тут бывала. Однако, совершенно непонятно почему, все эти иконы, которые в этот момент не столько ясно видела, сколько по памяти угадывала, утварь, само помещение вызывали в душе всплеск негодования, злости и едва ли не ненависти!
Разве это нормально? И почему она здесь совершенно одна? Интуиция подсказывала, что в такой ситуации тоже не было ничего естественного. А еще то, что ей сильно влетит за свое нынешнее пребывание здесь… Хоть бы не проваляться потом несколько дней в своем углу, отходя от побоев. Правда, кто ей позволит отлеживаться, пусть и с ушибами? Работу по хозяйству делать надо.