!..
Укусил… Не выдержал, позволил себе самую малость от того, в чем нуждался. Прижал зубами нежную, словно шелковую кожу на затылке, под той самой копной волос, что так и не сумел заплести! Дать себе хоть это, чтоб дальше не зайти!
Стон Лэли громче, всем телом ощущает, как ее трясет, как вскидывает свои бедра вверх, стараясь плотнее к его телу прижаться… Тоже в него прорасти хочет, оплетая Захара стонами-побегами, как лозами дикого винограда, пробиваясь в его кожу и сведенные судорогой мышцы своими пальцами, трением тел, сковывая волю будто живыми, ластящимися к нему прядями, в которые зарылся лицом. Шумно дышат оба, заглатывая воздух, пропитанный ароматом смешавшейся общей потребности!
Ударил языком по тарахтящему пульсу на тонкой шее, что так беззащитно подставлена его темному зверю на растерзание! И новая волна дрожи по обоим проходит. А руки уже жадно шарят по ее плечам, дразнят, гладят, спускаются ниже, обводя пальцами тонкие и хрупкие ребра, щекоча и возбуждая больше, пока губы и зубы так и не дают воли затылку любимой. Знает, ощущает, как от каждого прикосновения слишком алчных пальцев, от этого давления зубов и языка распаляется жар в ее животе. Нет сил на контроль! Дышит так, будто и молекулы ее запаха не может пространству отдать. Языком и горлом затягивает в себя все более насыщенный, остро-пряный аромат страсти, растекающийся по мягким складкам трепетной влажностью. Сам уже добрался до этого потайного уголка, ненасытными руками! Гладит, придавливает, прижимает, играя с набухшей и чувствительной точкой, ловя, впитывая ее стоны, каждое движение и дрожь, все-все о Лэле рассказывающую!
И его член пульсирует, наливаясь кровью до твердости чертовых гор! В нее толкается, всем телом вдавливая в матрас!
— Захар! — сама голову запрокидывает, выгибая шею так, будто просит, чтоб укусил сильнее! Ну как ему с собой совладать?! Пометить, придавить зубами чувствительную точку над шейными позвонками. Как дикие звери: показать, кто главенствует в ситуации, в чей власти сама ее жизнь!.. Но без злости и агрессии! Все для ее удовольствия, защиты и безопасности! Лелея…
— Да, моя бесценная? — голос не напоминает уже ничего человеческого, сам это слышит. Будто камни осыпаются, срываясь с вершин. Надавил ладонью на живот, заставил больше выпятить ягодицы, чтобы еще глубже, до самого предела в ее сладкую, обжигающую влажность себя протолкнуть! Такую узкую, трепещущую, переплавляющую все в нем самим этим ощущением. А второй ладонью вновь до груди добрался, сжимает, дразнит пальцами, впитывая ладонью удары сердца своей девочки! Один в один в ритм с размашистыми, алчными толчками его плоти в нее!.. Пророс! Достиг, стал ее частью! И она его!.. А от этой мысли раскаленное белое марево в голове, под веками такая вспышка, что мозги выжигает! И Захар срывается с катушек, ускоряя ритм, терзая и лаская каждую клеточку своей ненаглядной Лэли, до которой только в состоянии добраться любым атомом собственного тела. Он сам себя молнией ощущает! Жидкий огонь, что на нее перебрасывается!