Вартек также уникален в рядах знатных Воларийцев тем, что на протяжении всей своей жизни владел не более чем одной рабыней, женщиной, захваченной в плен во время одной из его кампаний против северных горных племен. Ее имя было потеряно, но Энтрил описывает ее как:
. . . бледная кожа и длинные конечности, с приятным видом, мало показывающим ее дикое происхождение. Мой Генерал не позволял себе грубостей по отношению к ней, и его редкие личные минуты всегда проходили в ее обществе, из чего он, казалось, черпал немалую силу духа. Некоторые даже говорили, что он советовался с ней, но это, конечно, абсурд.
Первым делом Вартек помиловал всех солдат, приговоренных к наказанию труса, прежде чем приступить к массовой реорганизации армии. Неэффективные командиры были уволены и получили шанс искупить свою неудачу службой в рядах. Тот факт, что большинство решило сделать это, является мерилом того позора, который Воларианское общество оказывает военному позору. Недоукомплектованные батальоны были объединены и переданы под контроль офицеров, повышенных только по заслугам. Поэтому бывшие командиры стали подчиняться приказам своих сержантов. Энтрил, в частности, извлек выгоду из изменений в завоевании продвижения на пост Генерала Ока, очень влиятельной роли, которая позволила ему возглавить разведывательный аппарат Армии и занять первое место в рядах советников Вартека.
Однако наиболее важные изменения Вартека носили тактический характер. Морская блокада усилилась еще больше, так как некоторые Кетианские корабли все еще продолжали проскальзывать мимо кордона. Линии осады были поставлены под единоличный контроль главного инженера армии, и новые машины были доставлены из Воларии. Вартек также запретил любые дальнейшие лобовые атаки, воларийские наступательные действия теперь состояли из рытья тридцати ярдов траншей в день, в то время как их баллисты препятствовали вмешательству кетианских лучников. "Каждая осада-это эпическая история", - сказал Вартек Энтрилу, когда они осматривали укрепления, и это был лишь первый стих.
В течение шести долгих месяцев Воларийцы рыли рыхлую красную почву Эскетийского плоскогорья, сплетая сеть траншей вокруг невысокого холма, на котором стоял город. В наше время Воларианцы строго следят за иностранными гостями, запрещая им покидать пределы порта прибытия, если только они не находятся под строгим конвоем, и то только с особого разрешения члена Совета. Из-за таких ограничений мой Император, я уверен, простит мою неспособность лично осмотреть руины старой Кетии. Тем не менее, я смог заплатить Воларианцу некоторого художественного мастерства, чтобы он предоставил эскизы этого места, должным образом приложенные для вашего ознакомления. Мой Император, без сомнения, увидит, что линии осады остаются видимыми и сегодня, как неглубокие углубления в земле, углубляющиеся в овраги там, где они встречаются с ныне исчезнувшими стенами, ибо именно здесь терпение Вартека принесло свои плоды.