– Хороших праздников, – повторила я. – Увидимся в следующем году.
«Надеюсь, нет», – наверняка читалось на моем лице, однако какая разница? До лета мы с девочками как-нибудь продержимся, а там Антон Витальевич станет всего лишь воспоминанием.
– С Новым годом, – пробормотал он неловко.
Я оставила его позади, отгородилась снежным вихрем и шумом транспорта. Тащить торт, разодранный пакет и испачканный хлеб было ужасно неудобно. Руки мерзли, ветер бил в лицо, злость потихоньку точила сердце… Но за воротами родного двора поджидали с полцентнера абсолютной радости, чья вечно счастливая морда вот уже год не пускала в дом уныние.
Как я могла хмуриться, глядя в умные золотистые глаза и почесывая припорошенные снежком острые уши?
Шарик завелся в прошлый Новый год, который мы с девочками впервые встретили без папы. Нам подбросили костлявого щеночка, что едва держался на кривых лапках. Я думала, это будет небольшая дворняжка, а по факту вырос «теленок».
– Соскучился, дружок? – Он носился вокруг с таким воодушевлением, что мог сбить меня с ног в любой момент. – Ах ты ж ворюга!
Хлеб оказался в широкой пасти, и Шарик помчался к пристройке у дома, что служила ему конурой.
Варя поджидала меня на крыльце.
– Что он хотел? – спросила без предисловий.
Ясненько… Не выдержала и слазила на чердак, откуда хорошо просматривается вся улица вплоть до Дома Культуры.
– Ничего. – Может, я и плохая мать, но устраивать разборки сегодня не собиралась. – С Новым годом поздравил.
– Снова жаловался, – безошибочно определила дочь. – На тебя или на меня? На меня, наверное.
– У него есть причина? – нечаянно слетело с губ.
Варя засмеялась и покачала головой.
– Нет, мам. Настоящих нет, а за то, что он себе напридумывал, я не в ответе.
Она была так похожа на Олега, что сердце кровью обливалось. Те же прямые темные брови, высокие скулы, идеально ровный нос, ямочки на щеках, волнистые каштановые волосы… Младшие пошли в меня – хрупкие, светленькие, улыбчивые, а вот Варя, что называется, «папина дочь». И характер его: упрямый, непримиримый, принципиальный до жути. «За своих пасть порву», или как там говорят в кино?
Маша и Саша – тихие, нежные, пугливые… Зыркнет в автобусе злая тетка – плакать готовы, чуть что не так с друзьями – замыкаются в себе, слова не вытянешь. Они не близняшки, но очень похожи. Маше пять, Саше – семь. За этот год их жизнь изменилась до неузнаваемости, поэтому иногда нам сложно.
Варя из другого теста. Она у нас боец, каких поискать! Никому спуску не даст! То ли потому, что старшая, чувствует ответственность, то ли и правда гены так подобрались.