Мы никогда раньше не говорили о семьях, я лишь знала, что у них всё было прекрасно. Только она очень грустила, что мужу не нравились её увлечения дайвингом и лыжами, и ради него она всё это бросила. Семья — это главное. И что же теперь?
Я много раз убеждалась, что где-то в центре судьбы сидит эдакий зеркальный прибор, или скорее личный Яндекс, который реагирует на твои поисковые запросы и напрочь лишен эмоций. Он не знает, что хорошо и что плохо, а лишь выдаёт тебе щедрыми пачками то, что ты сам транслируешь в свой мир. Если пишешь «я люблю» — вокруг всё цветёт, пишешь «злюсь» — в твой мир тут же врываются волки, пишешь «я боюсь» — становится всё страшнее и поводы для страха становятся глобальнее.
Если бы каждый из нас мог справиться с этой зеркальной воронкой, то все мы, наверное, стали бы просветлёнными и счастливыми. Но поймать в себе страх и превратить его в любопытство, простить свою неуверенность или унять свою обиду — очень сложно. Я вот не умею. Но можно научить себя отмечать даже мизерные плюсы и даже при полном крахе и провале собирать хорошие моменты как бусинки. И тогда равнодушный Яндекс начинает подгружать в твою жизнь лучшие перемены, и ты уже можешь хотя бы дышать. А проходит время, и ты видишь, как новое и прекрасное устремилось в твою жизнь.
«Таня, как ты?» — я уже несколько месяцев немного боюсь звонить ей, опасаясь узнать, что всё стало ещё хуже. Когда мы созванивались в последний раз, она рассказала, что Сноу сгрыз диван, хотя раньше он никогда ничего не портил в квартире. Тогда она спросила: «Это его протест?». Но я совершенно уверена, что у собак нет ни мести, ни затаившихся протестов. Есть лишь зеркальная реакция на происходящее с нами и с ними — четыре крана, наполняющих кувшин.
Я рассказала ей эту теорию и предположила, что ему не хватает движения, работы и новой информации, и вдобавок прислала несколько поисковых игр и упражнений для активной нагрузки.
Знаю, что она стала брать его везде с собой, боясь оставить один на один с квартирой, и ему очень понравилось много путешествовать. Но чем разрешилась его новая страсть к уничтожению интерьера — было мне неизвестно. Поэтому я осторожно написала: «Как Сноу?».
Она ответила длинным письмом на оба моих вопроса про себя и про Сноу. С первых же строк я почувствовала облегчение, потому что к ней вернулся её чудесный своеобразный стиль с юмором.
«Сноу провёл полную инвентаризацию нужного и ненужного мне в доме. И я, наконец, выбросила всё, что мне было действительно не нужно. Мы постоянно вместе, и он готов ждать меня в машине сколько угодно, лишь бы быть со мной. Он прекрасно играет с детьми на площадках, и все горки пустеют, когда мы приходим. У него важная миссия: он детский пастух. Но самое главное, мы много путешествовали, и я поняла, что мне нужна природа. Я хочу ходить босиком по траве и обнимать деревья. Это он вытащил меня из каменной жизни, и сейчас я уже оформляю документы на дом, у которого, конечно же, есть веранда, на которой я буду пить кофе, а Сноу будет лежать у моих ног».