— Забирай их, - повернулся Сабуров к Калинину, который всё время стоял у входа, не проронив ни слова.
Калинин подхватил на руки Веронику, которой ноги отказывались служить, и вопросительно посмотрел на Сабурова.
— Помоги ему, - приказал Кутузов бритоголовому, имея в виду Никольского.
Руслан набрал Ветрова.
— Слушай и не перебивай. Сегодня подготовишь пакет документов о передаче моей доли в десять процентов. Имя нового учредителя сообщу позже. Как только всё будет готово, вылетай ко мне первым же рейсом. И, Гена, прошу поторопись.
Сабуров сбросил вызов.
— Я всё сделал, - развёл он руками.
— Не взыщите, Руслан, но до тех пор, пока не приедет ваш человек, придётся вам воспользоваться моим гостеприимством. Прошу, - указал Кутузов на выход.
Загородная резиденция Кутузова представляла собой настоящую усадьбу. В темноте мало что удалось разглядеть, но даже протяжённость настоящей подъездной аллеи Сабурова впечатлила. От ворот до дома было не меньше полутора километров. По ощущениям размер территории, где проживал местный авторитет, гораздо превосходил владения Руслана на Рублёвке.
В сопровождении охраны Леонид Аркадьевич и Сабуров поднялись по широкой мраморной лестнице. Забежав вперёд, один из охранников распахнул тяжёлую дубовую дверь перед хозяином и его гостем.
— Будьте, как дома, Руслан, - улыбнулся Кутузов. – Надеюсь, вам не придёт в голову покинуть территорию до того, как мы завершим все свои дела?
— Может быть уверены, - пробормотал Сабуров, разглядывая гигантский холл, украшенный статуями и живописными полотнами.
— Папа, ты сегодня поздно, - Руслан обернулся на приятный женский голос.
По лестнице спускалась молодая женщина, лет тридцати.
— Ты не говорил, что у нас гости будут, - с интересом оглядев Сабурова, попеняла она Кутузову.
— Руслан познакомьтесь. Моя дочь, Валерия, - расплылся в добродушной улыбке Леонид Аркадьевич. – Лера, это Руслан Тахирович – мой новый деловой партнёр.
— Очень приятно, - Руслан поднёс к губам изящную женскую кисть, правильно истолковав предостерегающий взгляд Кутузова.
— Душа моя, - обратился Леонид Аркадьевич к дочери, - распорядись, пусть ужин накроют на террасе.
Тёплая летняя ночь, уютная беседка, прекрасно сервированный ужин, безмолвная, старающаяся угодить, прислуга, красивая женщина напротив – прекрасная декорация в дурно поставленной пьесе.
Лера не болтает без умолку, не пытается произвести впечатление на отцовского гостя, лишь ненавязчиво старается поддержать беседу, однако Сабурову тон непринуждённой светской любезности даётся с трудом. Стоит только повернуть голову, и его взгляд встречается с холодными блеклыми глазами Леонида Аркадьевича. Тотчас пред мысленным взором возникает избитое тело Никольского и обезумевший взгляд Вероники. Под маской благодушного старика – зверь в человеческом обличье.