- Заноза, с тобой иметь дело – себе дороже!
- Позвольте не согласиться! Ставки на то, что пари выиграет Эрл, были десять к одному, значит, Вы заработали примерно сто двадцать…
- Ладно, ты права. Я здорово на тебе наварился. Но не могла бы ты сделать одолжение и умничать чуть поменьше?
- Один золотой за каждый наш диалог – и я буду самой покладистой девушкой в мире!
- Один золотой? Заноза, ты меня ограбить хочешь?
Нет, так нет! Настаивать не собираюсь. Вместо этого, я лишь флегматично пожимаю плечами и разворачиваюсь в сторону студенческого общежития. Завтра первым занятием стоит горячо любимая мной травма, и я вовсе не собираюсь ее просыпать. Это те, кто учится на факультете косметологии -могут через раз посещать лекции. С моей же специальностью, полевой медициной – это невозможно. Деньги приятно оттягивают карман, напоминая о том, что с каждым днем я все ближе к своей цели. И пусть этот путь у меня занял долгие десять лет, но рано или поздно я найду ответы на все свои вопросы. А пока…Пока я поворачиваю ключ в комнату, в которой мне предстоит жить до конца учебы, и приветствую свою соседку.
- Привет, Ливианна! – Мой голос приторный, словно мед, и это особенно сильно раздражает блондинку. Ее губы досадливо кривятся и не произносят в мой адрес ни словечка. Я понимаю – она тоже ставила против меня. Пара ее подружек сразу же прерывают разговор и окидывают меня уничижительными взглядами, но это ни капли меня не трогает. Напротив, я преспокойно снимаю туфли, и иду мыть руки в санузел. Из мутного зеркала над раковиной на меня смотрит та еще серая мышка. Невнятного цвета волосы, чуть вздернутый нос, который никак не котируется в высших кругах. Картину дополняет россыпь веснушек, не сходящих даже зимой. Поджатые губы говорят, о том, что их хозяйка – та еще упрямая особа, готовая спорить даже сама с собой временами. Единственное, что может сбивать с толку – это глаза. Ведь по всем законам жанра, они должны принадлежать бесхитростной и невинной деве, не иначе. Карие, обрамленные густыми черными ресницами, по-детски распахнутые, они наталкивают на мысль, что я вовсе не та, кем являюсь на самом деле. Ну а фигура...Прав был Эрл, когда сказал, что я – тощая, как жердь. Но в этом ему никогда не признаюсь!
Всю ночь я ворочалась с боку на бок. С момента моего поступления в университет целительства, вот уже девятый день подряд, мне снится один и тот же сон. Будто бы я стою возле какой-то койки и смотрю прямо на молодого мужчину. Его длинные седые волосы разметаны по кровати, на лбу – испарина, а руки мелко подрагивают даже в бреду. Там, во сне, я отчетливо понимаю, что никто, кроме меня не может его спасти. Я хочу протянуть к нему свои руки, хочу исцелить его рваную ауру, залечить страшные раны, но не выходит. Кажется, будто собственные кисти погрязли в трясине, и у меня получается управлять своим телом лишь отчасти. Я могу ходить, качать головой, говорить, но руки…нет, даже собственный мизинец предательски не подчиняется. Каждое утро после этого сна я просыпалась в холодном поту. Мне до боли было жаль неизвестного молодого мужчину, но я упрямо себе твердила: «а что я могу сделать»? Но сегодня все изменилось. Сегодня я не была просто молчаливым наблюдателем в собственном сне. А он – не был неподвижным полутрупом. В эту ночь, в какой-то момент, он открыл свои глаза. Белесые и без радужек, они заставили меня невольно попятиться даже во сне. «Ты же знаешь, где я. Почему медлишь?», - прерывистые слова, сказанные шепотом из последних сил, подействовали на меня как ушат холодной воды. Ведь действительно, я знала, где он! Все это время, мужчина из сна был прямо перед моим носом! И сегодня, как никогда, я поняла, что должна сделать. Но сначала – занятия. А потом я обязательно наведаюсь к мужчине из сна.