Журналисты писали, что я одновременно крутил роман с обеими девушками и именно поэтому Кейт покушалась на жизнь Хейли, взяв себе в сообщники бразильского танцора. Лишь только когда суд признал Кейт невменяемой и приговорил ее к принудительному лечению, а Морейра депортировали обратно в Бразилию, нас, наконец, оставили в покое.
Мне потребовался целый год на то, чтобы полностью реабилитировать себя в глазах родителей Хейли.
За это время они стали мне настоящей семьей.
Именно Хью уговорил моего отца отправиться в Швейцарию на лечение от алкоголизма, где Шейн уже третий месяц благополучно проходит реабилитацию, а мятежная Оливия заменила мне мать, которой у меня никогда не было.
Черт, я любил этих людей.
Но еще больше я любил их дочь.
И поэтому я сейчас стоял здесь и держал ее за руку, уверенно произнося два самых главных слова в своей жизни:
– Мы поженились.
В подтверждение своих слов я поднял вверх наши сплетенные руки и продемонстрировал обручальные кольца, которыми мы обменялись всего несколько часов назад в одной старенькой часовне Лас-Вегаса.
– Вот, молодцы! – громоподобно прорычал Хью, пожимая мне руку.
Черт, мне показалось или глаза гризли реально увлажнились?
Он выпустил мою руку и сгреб раскрасневшуюся Хейли в свои медвежьи объятия. Рядом с этим великаном она походила на Алису в Стране Чудес, которая выпила эликсир уменьшения.
Лив обниматься не спешила. Она продолжала сидеть за столом, скрестив руки на груди, и обиженно наблюдала за нами.
– Свадьба, значит… И без нас.
– Мам, у нас не было времени на церемонию, – поспешила оправдаться Хейли, усаживаясь рядом с Лив. – Завтра Эйден улетает на две недели в Лондон, а через шесть дней я на целый месяц лечу в Нью-Йорк.
Оливия обиженно шмыгнула носом.
– Я пропустила самое важное событие в жизни моей единственной дочери…
– Ну что ты, – Хейли сжала ее руку. – Самое важное событие у нас еще впереди.
Лив резко повернула голову в ее сторону и свободной рукой схватилась за сердце.
– Иисусе, ты все-таки беременна?
– Нет! – воскликнула Хейли.
– Пока нет, – встрял я.
Раздался хохот Хью, напоминающий раскат майского грома, и Лив облегченно выдохнула, поднимаясь со стула.
– Иди сюда, милая.
Они, наконец, обнялись. И спустя вечность Лив выпустила дочь из объятий, смахивая бегущие слезы радости.
– Ну-ка, покажи колечко, – она схватила Хейли за руку. – Посмотрим, на сколько карат расщедрился твой новоиспеченный муженек.
Я не сдержал широкой улыбки, когда глаза Оливии изумленно округлились. Кольцо для Хейли было сделано по индивидуальному эскизу с крупным бриллиантом в форме сердца от Cartier. Моя девочка понятия не имела, сколько оно стоило, и для нее это было неважно. Эта была одна из миллиарда причин, из-за которых я ее и любил.