Я с трудом дышала, отчаянно пытаясь удержать тело на ватных ногах.
– Перестань сопротивляться этому притяжению, Хейли.
– Не торопи меня, – прошептала я, опуская глаза.
Одной рукой он обнял меня за шею и поцеловал в макушку.
– Хорошо, не буду. Собирайся, иначе опоздаем на самолет.
Я открыла дверь и вошла в свою небольшую, но уютную лосанджелесскую квартирку.
– Дом, милый дом, – тихо пропела я.
Неожиданно в нос ударил странный насыщенный запах, от которого сразу закружилась голова. Я несколько раз чихнула и потерла рукой слезящиеся глаза. Жалюзи на окнах были опущены. В квартире царил полумрак. Я осторожно поставила горшок с суккулентами на журнальный столик и подошла к одному из выключателей, чтобы включить свет, но меня согнул приступ кашля. Хватаясь руками за горло, которое горело огнем, я кое-как дотянулась до выключателя.
Последнее, что я увидела перед тем, как потеряла сознание, были розы. Возле одной из стен гостиной, на полу, в ведрах с водой, стояли огромные букеты кроваво-красных роз.
– Мисс Спенсер, вы меня слышите? Я доктор Роу. Вы находитесь в больнице Шерман-Окс.
Я попробовала открыть глаза, но у меня ничего не вышло. Попыталась заговорить, но язык словно присох к гортани. Гул приглушенных голосов атаковал со всех сторон. Кто-то сжал мою руку.
– Вы меня слышите, Мисс Спенсер?
Я попыталась сосредоточиться на настойчивом женском голосе и ответить, но губы не шевелились.
Может, я умираю?
– Мисс Спенсер, вы проснулись?
Я постаралась сесть, но голова закружилась, и я почувствовала, как к моему затылку прикасается чья-то ладонь. Что, черт возьми, происходит?
– Попей, – кто-то вставил мне в рот соломинку, и я жадно глотнула.
– Не торопитесь.
Но я проигнорировала этот совет и с наслаждением продолжила пить, чувствуя, как оживает каждая клеточка моего тела. Я предприняла попытку поднять тяжелые веки. Яркий солнечный свет тут же обжог мне сетчатку. Прищурившись, я подняла руку, чтобы защитить свои глаза от лучей, но мне что-то помешало это сделать.
– Не двигайтесь, вы под капельницей.
Слева раздался скрип опускающихся жалюзи. Наконец, зрение вернулось и все кругом приобрело резкие очертания. Передо мной стояла женщина в белом халате с профессионально-участливой улыбкой на немолодом лице.
– Я доктор Роу. Вы находитесь в больнице Шерман-Окс. Вас доставили сюда с острой аллергической реакцией, сопровождавшейся отеком дыхательных путей и удушьем. Сегодня вас перевели из реанимационного отделения в обычную палату.
С каждым ее словом мои глаза становились все шире.
– Как давно… – прохрипела я.