— Слышь, Колян, она тут тебе посуду бьёт!
— Строптивая сука! — заявляет муж. — Усмиришь её?
— Легко, братан. Я люблю усмирять строптивых сук. У них самые классные дырки.
От одних только рассуждений этих ублюдков у меня заходится сердце. Страх — холодный, парализующий, выворачивающий наизнанку сознание — расползается по телу, словно щупальца спрута.
— Пожалуйста, — лепечу я. — Пожалуйста, не трогайте меня.
— Ой, нет, дырочка, щаз мы тебя будет трогать и ещё как, — похабно ухмыляется Юрий и вразвалку идёт ко мне.
Он окончательно раздирает блузку, задирает мой лифчик и начинает лапать грудь. Меня передёргивает от омерзения. Дёргаюсь, пытаюсь увернуться от этих грязных волосатых шершавых лап.
— Юркая! — ухмыляется он. — Здорово на члене будешь вертеться.
— Нет, пожалуйста, я беременна. Нельзя со мной так!
Но кто бы меня слушал.
Юрий тянется к поясу мои брюк. Начиню лягаться и брыкаться.
— Колян, держи её за ту ногу, я за эту ухвачу.
Муж кидается ему на помощь, я вою, извиваюсь, кричу. Но у нас в доме — хоть изорись — никто не выйдет. Здесь каждый сам по себе. Полицию вызывать не станут, да и сами на помощь не бросятся.
Юрка открывает перочинный ножик и склоняется ко мне, продолжая держать мою ногу:
— Так, дырка, слушай внимательно, — рычит он мне в лицо, от него воняет чесноком и потом, грязным неухоженным телом, от этого запаха начинает мутить, — будешь дёргаться — лезвие может соскочить и почикать. Мне-то всё равно, я тебя и почиканную трахну, но тебе может быть больно. Поняла.
Киваю, онемевшая от ужаса. Могу только глотать слёзы и дрожать от холода и отчаяния.
Юрий полосует мои брюки, раздирая их по шву, разрезает пояс, стягивает ставшую ненужной тряпку и отбрасывает прочь.
Теперь на мне только чёрные кружевные трусики. Лифчик задран вверх, обнажая груди, которые торчат остро и беспомощно.
Хищный взгляд мужчины проходится по мне, и меня передёргивает. Как же гадко!
Коля продолжает меня держать, довольно лыбясь. Его явно забавляет вся эта ситуация.
Широкая ладонь цапает меня за лобок, начинает мять и терзать половые губы. Это так отвратительно, что меня тошнит.
— Зачётная дырка, — комментирует Юрка. — Щаз ей засажу, а ты, братан, рот ей заткни. Не люблю вопли.
Коля гадко довольно улыбается, явно понимая намёк, — он давно уламывал меня на минет. Но после единственного неудачного опыта с Гектором, я не жаждала пробовать то действо ещё раз. А Гектор потом даже не заикался о подобном.
Боже! И сейчас Коля мне в рот… Нет-нет-нет…
Я не выдержу, мне надо что-то делать. Что-то чего я не хочу, но у меня нет другого выхода.