Потом усаживает меня так, чтобы я была к нему спиной и тихо приказывает:
— Откинь голову мне на плечо.
Не подчиниться невозможно.
Его руки скользят по моему телу. Одна пробирается вверх, сжимает грудь через тонкий шёлк, другая наоборот опускается вниз, ложится на живот.
— Разведи ножки, — шепчет мне на ухо, прикусывая мочку и посылая рой мурашек. Я снова подчиняюсь. Но ему мало: — Шире! Ещё! — практически сажусь на шпагат.
И тогда ладонь пробирается под пеньюар, бесстыдно задирает его, гуляет по линии трусиков.
Мне становится нечем дышать. Губы невольно приоткрываются, чем немедленно пользуется Гектор, впиваясь в них голодным поцелуем. При этом он собирает ткань трусиков и тянет вверх. Кружево впивается в возбуждённую плоть, болезненно натирает…Меня ведёт от сочетания сладости и лёгкой боли. Я мычу ему в губы.
Поцелуй становится ещё более яростным и требовательным.
В моём плавящемся мозгу пульсирует злорадная мысль: «Безэмоциональный физиологический процесс…ну-ну… ты попался, мой любимый андроид»…
И другая: «Не останавливайся… Иначе я умру… Или убью тебя…»
Но он отрывается от моих губ, и я вновь любуюсь им — зрачки расширены, ноздри трепещут, дыхание сбито… Словно я — его личный наркотик.
— Сладкая, — шепчет он и отпуская мои трусики, а другой рукой удерживая за талию, тянется к ящику стола. Выдвигает и достаёт продолговатую бархатную чёрную коробочку. — Это подарок… Тебе, Алла. Открой.
Подарок? Мне? С ума сойти!
Интересно, что это? Колье? Серьги и цепочка?
Дрожащими пальцами открываю коробочку и… замираю. На чёрном атласном ложементе покоятся красные опушенные мехом… наручники…
Мгновение таращусь на необычный подарок, осторожно касаюсь. Будто это — пушистая змейка, и сейчас она развернётся и цапнет меня за палец.
Гектор берёт мою руку, подносит к губам и, поцеловав, спрашивает:
— Ты позволишь надеть их тебе, как брачные браслеты?
Спрашивает и ждёт ответа. Смотрит так, что по глазам понято — ему важно услышать моё мнение.
А у меня в душе — смятение. С одной стороны он мне сейчас предложение сделал. Официально. Не ставя перед фактом — свадьба тогда-то. Но… разве для предложения не нужен ресторан? Кольцо? Романтическая атмосфера? Меня же зовут замуж, преподнося наручники. Пусть пушистые. Но всё-таки… Разве это не символ скованности? Плена? Почему у меня всё так…необычно.
Но часть меня просто вопит: Алла, не тупи! Ты ведь хочешь ощутить, как этот мех касается твоих запястий. Ты ведь хочешь сдаться в этот плен?
Хочу, честно признаюсь себе, и отвечаю:
— Да.
Гектор нежно целует меня в висок и спрашивает дальше: