— Что узнаю? — спрашивает Руслан, и атмосфера во круг нас стремительно холодеет.
— То, что он изнасиловал меня, — говорю, глядя ему прямо в глаза. Знаю, Рус — чуткий. Он поймёт, что я не вру.
Ржавый меняется в лице, сжимает кулаки.
— Когда? — произносит он, и будто роняет камень в мутную воду прошлого. Она вздымается волной, накрывает меня, унося в болезненные воспоминания.
Всхлипываю, обнимаю себя за плечи.
— В брачную ночь.
Они тогда с Миланой поздравили нас и улетели в Париж, будто у них, а не у нас, начинался медовый месяц. А у нас начался ад.
Дрожу, обнимаю себя за плечи.
А Руслан почти рычит:
— Два года, Алла. Ты молчала два года! Почему? Он запугивал тебя? Угрожал?
— Нет, — мотаю головой. — Просто… я… я…думала он сам тебе скажет. Как женщине говорить такое? Признаваться в таком?
Реву.
Рус обнимает меня, прижимает к себе.
— Успокойся, ну, не надо мокроты, — ласково уговаривает он. Вытягивает у меня из пальцев приглашение и рвёт его в клочья. — А я ещё это дерьмо малодушное братом считал. Правильно ты сделала, что с ним развелась. Только раньше надо было.
Потом он достаёт свой телефон и начинает что-то стремительно удалять.
— Что ты делаешь? — холодею я, когда начинает доходить, каким будет ответ.
— Где-то в чёрный список бросаю, где-то — удаляю контакт. Знать больше его не желаю.
И тут меня накрывает пониманием: сейчас Гектор лишиться лучшего друга! Единственного по-настоящему родному ему человека. Я даже задыхаюсь от этого сознания.
— Рус, — прошу со слезами, — не делай этого. Не вычёркивай его из своей жизни. Ты очень дорог ему, — у меня даже пальцы немеют от страха: дура! кто за язык тянул?! — Для него это станет ударом.
— Вот пусть учится держать удар и отвечать за то, что сделал!
— Рус! Это всего один эпизод, больше не повторялось!
— Ещё бы повторялись! — злится Руслан. — Прекрати меня упрашивать. Если ты готова покрывать насильника. Я — нет. Не могу допустить, чтобы он приходил в мою семью, где будет моя беременная жена. Руку ему пожимать! — Ржавого передёргивает. — Не вини себя. Ты всё правильно сделала.
Он улыбается мне.
— С тобой мы продолжим дружить. Милана тебя обожает.
А у меня внутри всё дрожит, как будто я совершила сейчас предательство. Чувствую себя такой же грязной и гадкой, как тогда, в брачную ночь.
Машина, тем временем, останавливается возле моего дома, я спешно прощаюсь с Русланом и бегу к себе.
Какое свидание… Чушь всё это!
И раз уж такая смелая — давай, скажи Гектору сама. Скажи, что ты сейчас только что сделала?
Меня трясёт, когда я набираю его номер.
— Гектор, — лепечу, едва он снимает трубку, — я… я… — душат рыдания.