Потянув на себя калитку, вошёл во двор.
Окна первого этажа были занавешены, внутри горел свет.
Входная дверь, как и калитка, оказалась открыта.
Громко спрашивать, есть ли кто-нибудь дома, не стал. Просто шагнул за порог и очутился в темноте коридора. Узкая полоска света проникала в него через чуть приоткрытую дальнюю дверь. Нашаривать на стене выключатель мне показалось ненужным. Пять-шесть шагов можно пройти и в потёмках.
Увы, это стало ошибкой.
Уже на втором шаге я обо что-то споткнулся, и в следующее мгновение резкий толчок в спину не оставил мне никаких шансов устоять на ногах. Единственное, что я успел, это выставить вперёд руки. От удара при падении это спасло, от всего остального — нет.
На меня навалились как минимум трое, и каждый, по ощущениям, весил не меньше центнера.
О том, чтобы вырваться, не стоило и мечтать. Придавленный к полу, я мог только сипеть и хрипеть, да и то — лишь до того момента, пока мне не воткнули в рот какую-то тряпку, а затем накинули на шею удавку и туго спеленали заломленные за спину руки…
Примерно минуту я лежал на холодном полу, затем меня резко вздёрнули на ноги и потащили в глубину дома. Переход от темноты к свету заставил ненадолго зажмуриться, а когда я опять распахнул глаза, то оказался в просторной комнате с бревенчатыми стенами и потолком из вагонки. Мебели внутри практически не было. Стол, шкаф, три стула.
Меня швырнули на тот, что стоял у задёрнутого занавеской окна. На другом, закинув ногу на ногу, сидел какой-то мужик, лет 40–45, крепкий и коротко стриженный. В дверях прислонился к косяку ещё один, поменьше и посубтильнее, но чем-то неуловимо похожий на первого. Возле стола и шкафа переминались четверо знакомых мне гопников, тех самых, из электрички: Витёк и компания.
Лену я обнаружил на третьем стуле, у противоположной стены.
Увы, её положение было, наверное, даже хуже, чем у меня. Мало того что девушку тоже связали, так ей ещё и руки вывернули за спинку стула так, что не шевельнуться. И рот залепили не тряпкой, как мне, а пластырем — такой просто так не отклеить, а если рвануть, то можно и кожу содрать… Однако всё это было не главное. Главное я разглядел секунд через пять, когда глаза наконец привыкли к яркому свету.
Моя бывшая подруга была одета в ту же футболку, что и на первой встрече, ничего практически не скрывающую, а скорее, наоборот, подчеркивающую.
Сегодня эта футболка подчеркивала не только достоинства женской фигуры, но и ещё кое-что, особенное, что рано или поздно происходит почти с каждой дамой. Конечно, будь я реально в своём нынешнем возрасте, то вряд ли определил бы с налёта это самое кое-что. Но «лишние» тридцать лет и опыт, который не пропьёшь и не прогуляешь, позволили мне разглядеть и понять всё, что нужно.