Встала. Слегка потянулась, разминая затёкшие руки. Повернулась к «чекисту»…
— Спасибо, Степан Миронович. Вы мне действительно помогли.
— Это было несложно, Елена Игоревна.
Свиридяк бросил на меня быстрый взгляд, усмехнулся и отошёл к двери, встав в тёмном проёме так же, как «Юрий Павлович».
Лена тем временем взяла его стул, поставила передо мной и аккуратно уселась на краешек.
— Здравствуй, Андрей. Давно не виделись.
Я молчал. В моей душе бушевала настоящая буря. Я понял практически всё, кроме…
— Наверно, ты хочешь меня о чём-то спросить? — негромко поинтересовалась девушка.
— Да. Хочу, — мой голос звучал тоскливее похоронной музыки. — Почему в той справке из консультации было написано, что ты не беременна?
Лена вздохнула.
— На этот вопрос ты мог бы ответить и сам. Прямо тогда, если бы только заставил себя хоть немного подумать. Ты же наверняка в курсе, как у нас чаще всего проходит диспансеризация. Десяток уставших врачей принимают за день несколько сот человек, и всё обследование сводится, в основном, к двум вопросам: «жалобы есть?» или «вас что-нибудь беспокоит?». Бывает, они даже на пациента не смотрят, просто пишут на обходном листе своё заключение и говорят: «Следующий». Лично я на ту диспансеризацию вообще не ходила, двое суток потратила на исполнительные, и кто там был вместо меня и был ли вообще, не спрашивала. Поэтому, когда ты мне показал ту дурацкую справку… — губы девушки неожиданно дрогнули. — Знаешь, лучше бы ты меня тогда просто ударил. По крайней мере, это было бы не так подло.
Я опустил голову.
Лена ошиблась.
С моей стороны это было не подлостью, а предательством.
— Других вопросов у тебя нет?
Я посмотрел на неё и молча пожал плечами.
Лена всё поняла правильно:
— Ладно. Тогда расскажу сама.
Она выдержала короткую паузу и тихо продолжила:
— Мы познакомились в 85-м, а в 86-м поженились… Двадцать семь лет вместе. Даже не знаю, много это или мало. В любом случае, это были счастливые годы. Ну… почти счастливые. Почти, потому что нам не хватало детей, и в этом была виновата я, только я. Причина простая — молодость, глупость, неправильно выбранные друзья. Нет, ты меня не упрекал, но… короче, мы встретились слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить.
Девушка резко встала, обошла стул и оперлась руками о его спинку.
— В той жизни ты занимался наукой и часто рассказывал мне о слоистом времени. Что, мол, при определенных условиях, человек может попасть в параллельный мир, идентичный нашему, но отстающий от него на несколько десятилетий. Мы ещё размышляли, как это было бы здорово: попасть в прошлое и исправить сделанные когда-то ошибки, свои и чужие. Как мог бы тогда измениться мир, насколько бы он стал лучше…