— Да тут, в общем, дело такое. Меня на прошлой неделе из института вышибли, а следом и из общаги. Типа, за аморалку.
— Квасил что ли по-чёрному? — хохотнул один из путейцев.
— Да нет, я просто с дочкой декана слегка замутил, а потом разошёлся. А она, дура, папаше нажаловалась. Ну и… понеслось, соответственно.
— Да уж. Попал так попал, — согласился Семёныч. — Ну а дальше чего?
— Дальше-то? Дальше всё просто. Два дня у знакомого жил, потом к нему родственники приехали, пришлось уйти. Пошёл на вокзал, думал, билеты до дома купить, сам-то я с севера, а тут — бац! — чемодан увели. И сумку. А там всё. И деньги, и документы. Я, короче, к ментам, а они: ты, мол, бичуешь. Еле отбился от них. Потом вспомнил ещё одного приятеля. Он тут недалеко дворником подрабатывает, прописку получить хочет. Пристроил меня помощником. Неофициально конечно. День всего у него поработал и вот — на тебе! Сегодня из ЖЭКа пришли и как орать начали: почему, типа, неустановленные лица на вверенной территории дорогу метут? Что приятелю делать? Выгонят — плакала его будущая прописка. Вот и пришлось опять — в чём было, в том и ушёл. Вот такие дела, — развёл я руками.
— Понятненько, — кивнул бригадир, потом окинул меня внимательным взглядом, словно оценивал, и… вдруг предложил. — А знаешь что, Дюх… Пойдём-ка со мной в табельную, побалакаем. И ты, Стёпа, — глянул он на башмачника, — тоже с нами давай.
— Дык, ежели надо, так я завсегда, — не стал спорить Степан…
Четверг. 11 ноября 1982 г.
Уже четвертый день я живу и работаю по чужим документам, хотя, как и раньше, отзываюсь на то же имя и ту же фамилию. А вот по отчеству меня здесь никто не зовёт. И это правильно. Ну какое может быть отчество у не служившего в армии пацана, которому 18 стукнуло всего лишь месяц назад?
Зато у меня теперь есть маленькая бордовая книжечка, в которой черным по белому написано, что это служебное удостоверение принадлежит Андрею Михайловичу Фомину, монтёру пути ПЧ-16, выдано 5.11.1982 и действительно по 31.12.1982. Фотография, правда, на правой стороне не моя, но все в один голос, и Семёныч, и Кузьмич, и Жора с Захаром, и сигналист Серёга, и даже башмачник Степан уверяют, что морда на фотке — ну, вылитый я, с десяти метров фиг различишь.
История такая же удивительная, как и невероятная.
Хотя в жизни, бывает, и не такие чудеса приключаются.
Нечто подобное в понедельник со мной как раз и произошло.
Когда после едва не случившейся катастрофы мы зашли в табельную — обычный вагончик, заставленный разнообразным оборудованием и инструментами, Семёныч сразу достал из тумбочки ксиву и сунул её мне в руки. Сказать, что я тогда удивился, значит ничего не сказать. Имя и фамилия совпадают, фото похоже, владелец документа отсутствует и, если появится, то ближе к Новому году — на такую удачу нельзя было и рассчитывать. Причем, как выяснилось, мой однофамилец и тёзка устроился на работу в ПЧ только в пятницу, на «Подмосковной» его никто практически и не видел, а до того в штабе дистанции с ним общались только кадровики.