— Не пойму, о чем ты? — повторил Еся. — Нечисть не разговаривает. Она неразумна. Она только нападает и жрет. Тебе послышалось. Наверное, у кого-то еще работал телевизор. У меня соседи… любят смотреть новости. Надеюсь, с ними все в порядке, с моими соседями, но проверять не рискну.
Я пожала плечами, вздохнула и, помявшись, решилась:
— Есь, прости, что я так плохо отзывалась о ведьмаках.
— Выяснилось, что они в хозяйстве вполне пригодятся? — Елисей развернул на полу одеяло и лег, опершись на локоть и глядя на меня с прищуром.
— Ага, — сказала я виновато. — Неловко вышло. Извини и спасибо. Ты мог бы меня и не тащить. Наш договор не предусматривает подобные… форс-мажоры.
— Да? — ведьмак поднял брови. — Вот я дурак. Надо перечитать договорчик. А то, может, перерабатываю, а?
Я с подозрением всмотрелась в его лицо. Шутит или серьезно?
— И заметь, — добавил парень, — такое уже второй раз. Как выйдем куда-нибудь в свет, на нас кто-то прыгает и мне приходится кидаться железками. С тобой явно что-то не так.
— Корона, — я шмыгнула носом. — Она была такая красивая.
— Ага, особенно когда торчала в щитиннике. Так, Белка Иннокентьевна, давай спать. По квартире не шататься, в окна не смотреть, а то дед Зимник унесет.
— Бабушка тоже так говорила, в полнолуние. Но про Лунную Деву, — сказала я, неуклюже залезая под одеяло. Раздался подозрительный треск. — Навь! Мое платье! Как же в нем неудобно.
— Подожди, найду что-нибудь, — проворчал Еся. — Откуда ты взялась только на мою голову, королева вечера?
Ушел, вернулся с легкомысленным розовым, пушистым и очень теплым женским халатом.
— Держи, переоденься… в коридоре.
— Твоей подружки? — поинтересовалась я, расстегивая платье… и постукивая зубами от холода.
От дверей дуло ледяным. На крыше все хлопало и скрежетало. Что-то завыло, протяжно, голодно и… недалеко. Я с треском стянула платье через голову. Все равно никогда его больше не надену: плохие… ассоциации.
— Моей мамы, — сердито отозвался из комнаты ведьмак. — Она у меня иногда ночует, если в наш дом за город не успевает. Давай там побыстрее. Спать хочу. Умаялся, пока тебя тащил. Ты не пушинка, — Еся изобразил мою интонацию и повторил любимую присказку, — смею заметить.
Я не стала язвить в ответ, просто прыгнула под одеяло. Огонь в камине внушал уверенность, что все будет хорошо, не позволял страхам расползаться в душе, но мысли все равно возвращались к дому. Я не могла поверить, что возродившиеся было надежды рухнут вот так, в одночасье.
— Дом, — пробормотала я вслух. — Наверное, там все пропало.