— Не пришел? — спросил он.
Я покачала головой.
— Поругались?
Я кивнула.
— Вы только там, у себя, — я указала на блокнот репортера, торчащий из бардачка, — об этом не пишите, ладно?
— Да разве я не понимаю? — уныло прогудел мужчина. — А вы бы чего подбросили. Совсем нечего в печать выложить. А ведь четвертая страница, рядом с анекдотами и кулинарной рубрикой.
— Я бы с радостью, но…
— Угу. Можно я хоть о пирогах напишу? — оживился журналист.
— Пишите, — разрешила я. — Я вам даже рецепт пожертвую. Один. Бабушкин. Для дела не жалко, то есть жалко, но…
Я переписала рецепт на отдельный лист и передала его Поликарпу Семеновичу (так звали героического репортера) в окно. Оставалось еще одно важное, но не очень приятное дело.
… Лавка Хмурого была закрыта. Я сначала обрадовалась, но потом решила не потакать страхам и постучалась. Дворф открыл, изучил меня одним глазом (второй заплыл фиолетовым синяком) и неприветливо спросил:
— Чего пожаловала?
— Вот, — сказала я, выставляя перед собой корзину. — Пироги. По-соседски.
«Если что, бросай в него сдобой и беги», — советовал мне Клят. Надеюсь, до бегства дело не дойдет. Хотя братья Хмурого нравились мне гораздо больше, соседями были все семеро. Как говорится, что недалече поселилось, то не вырубишь топором. Тем более лавка Хмурого «Ритуальные предметы для любых народов. 1000 мелочей для вашей Веры» стояла в Лисьем Переулки задолго до появления других магазинчиков. Хмурый выкупил ее у хозяина и… судя по тому, что я вижу внутри, превратил еще в более жуткое место, чем раньше.
Дворф пошевелил усами и сделал знак войти. Начал есть пирожки прямо из корзинки, урча от удовольствия. А сам спросил:
— Шмотреть фудем или щего куфить ишфолим?
— Я просто поговорить, — скромно отозвалась я, оглядываясь. — А что с вашим глазом?
— Упал.
— Ясно. Это что, голова?
— Мумифицированная голова нормура, снежного карлика, — Хмурый «попался» — взял голову с полки и понес к самому моего носу. — Оживающая на полнолуние. Какой у нас лунный день? Надо же, как раз почти…
Я мило улыбнулась голове:
— Рада видеть вас, господин Грызля.
Голова раскрыла глаза и щелкнула мелкими острыми черными зубами.
— Узнал! Как мило! Мы с господином Грызлей старые приятели, — радостно сообщила я Хмурому. — Он здесь давно, еще от старых хозяев. Мы с бабушкой часто сюда приходили.
Дворф пригорюнился, вернул господина Грызлю на полку и повел меня в левую часть лавки, где были выставлены предметы для захоронений: гробы, урны для праха, венки и те странные вещи, что используют в своих ритуалах народы Многомирья. Самый красивый гроб, прозрачный, с мелкими разноцветными гранями, переливался на витрине в поздних лучах солнца.